Молоды и опасны
Шрифт:
На улице стоят люди. Она с трудом пробивается между ними, бросая раздраженные взгляды в разные стороны. За их спинами почти ничего не видно, только задранные верхушки зданий. И душно, воздух редок, затхл. Дыхание сбито от постоянной борьбы с неподвижной толпой. Она показывает оскал: надо же было желать сюда вернуться! Люди медленно бредут перед ней, переваливаясь с ноги на ногу. Провожают ее долгими, замороженными взглядами. Эти красные светящиеся глаза. Походят на горящие лампочки вычислительных машин. Она лишь злобно выдыхает. Всем им так любопытно. Больше
«Ничего личного. Никаких требований, никаких компромиссов. Мы лишь хотим твоей крови». Она знает. Раньше это пугало. Она без содрогания смотрит в красную, неоновую пустоту их глазниц. Впрочем, ничего нового. Они налетают на нее, напирают грудью: кажется, они ощущают, что она где-то здесь, но в упор не видят. Спустя столько времени они все еще держат на устах ее имя. Так с чего они начнут на этот раз? Она надеялась, что они уже изведут себя за время ее отсутствия. Но если им неймется… То вот, она здесь. Пусть достают свои ножи. Пусть попробуют ее тронуть.
Надо убраться отсюда подальше. Плевать на них. Они не способны причинить вреда. А кто-то другой в этой толпе способен.
Страх овладевает девушкой, на секунду сбивая и дезориентируя. Очередной человек врезается в нее, снося в сторону. И поверх других голов она замечает знакомый взгляд. Бросается бежать. Так быстро, как только удается. Потные тела проскальзывают мимо.
На некотором расстоянии за ней следует высокий человек. Он ровным шагом идет среди людей, не отводя взора от мелькающего впереди вновь и вновь свечения. На его губах замерла слабая улыбка. Ему никогда не будет достаточно. Неизвестный почти не двигает взглядом, смотря поверх толпы. В его темно-зеленых глазах отражается красный город.
Девушка толкает кого-то локтем и вырывается вперед к высотному зданию. Шумно втягивает воздух. Это все осталось в прошлом, нет? Почему это происходит вновь? Она забегает в дом и бросается по лестницам вверх.
Она преодолевает последние этажи и ударяется плечом в металлическую дверь выхода на крышу. Ноги гудят, воздух здесь прохладный, от него пробирает мурашками. Девушка сгибается, опираясь на собственные колени, и смотрит поверх темного покрытия в сторону края. Там стоит гул машин, но он уже не привлекает внимания. Звезд не разглядеть за световым загрязнением. И от горизонта тянутся серые облака, располосовывая небо.
Какое-то дурное чувство. Голова мутнеет. Вероятно, от бега. Она делает еще несколько рваных вдохов.
Замечает движение на том краю крыши. Кто-то стоит там, глядя на нее.
Человек закидывает голову назад и выдыхает в ночной воздух. Поднимается едва различимый пар. Девушка распрямляется в ужасе, понимая, кого видит. До этой секунды она еще могла верить, что ей только показалось.
– Прошло много времени, – доносится голос, – Где же ты пропадала?
Она делает несколько шагов вперед, чтобы лучше рассмотреть. Различает профиль на фоне огней, бледную кожу, темные татуировки. Черты начинают проступать из тени.
– Мартин…
Едкое отчаяние.
– Я, – неизвестный немного поворачивает голову в ее сторону, – Не стоило бежать. Мы давно знакомы.
– Мне кажется, я знаю тебя уже несколько жизней.
– Так и есть.
Первичный ужас начинает отступать, освобождая место другим ощущениям.
– И зачем тебе я? На этот раз? – произносит она.
– Я знаю тебя лучше, чем кто-либо. Никто тебе так не близок. Как я, – он склоняется вперед, чтобы их глаза оказались на одном уровне. В обрамлении острых ресниц мерцает стеклянный взгляд.
– Не говори только, что ты здесь из дружеских побуждений! – она сбивается, все еще пытаясь примириться с тем, что видит его.
– Ты сама начала искать меня. Вот я и пришел.
Она закрывает глаза и трет пальцами брови. Этот голос в голове спутывает мысли. Все как прежде, тысячи раз до. Неоновый свет обрушился на нее не ко времени, он заставил открыть глаза посреди ночи, когда она к этому не была готова. Свет был яростным. Он проклятье. Когда перед взором предстает правда, ее более невозможно запрятать. Мир принимает совсем иные очертания, от которых спирает воздух в легких. Нельзя вздохнуть, как при сильном ветре. И становится страшно от того, кем стал, от того, что тебе дальше жить среди этого нового, перекрученного мира. Слова приобретают больший вес.
– Ты… почти заставил меня поверить, что я пуста, – она повела головой, не открывая глаз, – Ты разломал меня на куски, так что мой мир стал разрозненным, и я никак не могла собрать его вновь…
– Хватит сцен. Ты строишь себе радужный купол из иллюзий и красивых фантазий. Там ты принцесса и спасение. Лекарство от всех невзгод. Но ты ничего не контролируешь. Твой мир просыпается сквозь твои пальцы песком, ты теряешь тех, кто тебе дорог, ты бросаешься им на помощь и в следующий миг забываешь про них. Ты их же и убиваешь.
Он продолжал. Девушка заткнула уши и все равно слышала его голос.
– Почему же тебе в голову взбрело, что ты можешь стать решением? Ты лишь еще одна девушка, к тому же – нестабильная, как и все они. Твоим аргументам они не верят. Да и не слышат тебя. Чему ты их научишь? Ты не уверена даже в том, что сможешь спасти себя. Откажись, я пытаюсь предостеречь тебя. Это выпивает все силы, каждая попытка заботиться о чье-то еще судьбе. Но никому не приносит пользы. Оставь их в покое. Они нежизнеспособны.
В голове раздавалась сирена. Беги. Беги. Беги. Девушка знала, что может последовать дальше, если она не сможет от него убраться. От воспоминаний тело закаменело, прошибаемое нервной трясучкой.
Чувства стали перерождаться, разрастаться. Она знала: ей должно быть страшно. Его слова должны парализовать. Но этого не происходило. На смену всему пришла одна мысль. Она ненавидела его. Со всей силой, на какую только была способна. Нет, на этот раз просчитался он. Ему следовало сидеть на дне своего омута. И помалкивать.