Молодые короли

Гумилев Николай Степанович

Где я? Так томно и так тревожноСердце мое стучит в ответ:Видишь вокзал, на котором можноВ Индию Духа купить билет?

3 августа 1921 года Николай Гумилев был арестован по так называемому «Таганцевскому делу». Вина его, как стало известно позднее, заключалась всего лишь в недонесении «органам» о «Петроградской боевой организации В.Н. Таганцева».

Видные литераторы того времени, включая Горького, пытались выручить поэта. Но 24 августа вышло постановление Петроградской ГубЧК о расстреле шестидесяти одного участника «Таганцевского заговора», опубликованное 1 сентября с указанием, что приговор уже приведен в исполнение.

Место расстрела и захоронения Николая Гумилева, как и других участников «заговора», до сих пор неизвестно.

В 1991 году Николай Гумилев был реабилитирован.

На склоне лет Анна Ахматова в одной из своих статей-заметок сказала о Николае Гумилеве: «Самый непрочитанный поэт…»

Юрий Кириленко

Из книги «Путь конквистадоров»

«Я конквистадор в панцире железном…

Я стал кочевником, чтобы сладо-

страстно прикасаться ко всему,

что кочует!

Андрэ Жид

Я конквистадор в панцире железном,Я весело преследую звезду,Я прохожу по пропастям и безднамИ отдыхаю в радостном саду.Как

смутно в небе диком и беззвездном!Растет туман… но я молчу и ждуИ верю, я любовь свою найду…Я конквистадор в панцире железном.И если нет полдневных слов звездам,Тогда я сам мечту свою создамИ песней битв любовно зачарую.Я пропастям и бурям вечный брат,Но я вплету в воинственный нарядЗвезду долин, лилею голубую.

Осень 1905

Мечи и поцелуи

Я знаю, что ночи любви нам даныИ яркие, жаркие дни для войны.Н. Гумилев

С тобой я буду до зари,Наутро я уйдуИскать, где спрятались цари,Лобзавшие звезду.У тех царей лазурный сонЗаткал лучистый взор;Они – заснувший небосклонНад мраморностью гор.Сверкают в золоте лучейИх мантий багрецы,И на сединах их кудрейАлмазные венцы.И их мечи вокруг лежатВ каменьях дорогих,Их чутко гномы сторожатИ не уйдут от них.Но я приду с мечом своим;Владеет им не гном!Я буду вихрем грозовым,И громом, и огнем!Я тайны выпытаю их,Все тайны дивных снов,И заключу в короткий стих,В оправу звонких слов.Промчится день, зажжет закат,Природа будет храм,И я приду, приду назад,К отворенным дверям.С тобою встретим мы зарю,Наутро я уйду,И на прощанье подарюДобытую звезду.

Осень 1905

Credo

Откуда я пришел, не знаю…Не знаю я, куда уйду,Когда победно отблистаюВ моем сверкающем саду.Когда исполнюсь красотою,Когда наскучу лаской роз,Когда запросится к покоюДуша, усталая от грез.Но я живу, как пляска тенейВ предсмертный час больного дня,Я полон тайною мгновенийИ красной чарою огня.Мне все открыто в этом мире —И ночи тень, и солнца свет,И в торжествующем эфиреМерцанье ласковых планет.Я не ищу больного знанья,Зачем, откуда я иду;Я знаю, было там сверканьеЗвезды, лобзающей звезду.Я знаю, там звенело пеньеПеред престолом красоты,Когда сплетались, как виденья,Святые белые цветы.И жарким сердцем веря чуду,Поняв воздушный небосклон,В каких пределах я ни буду,На все наброшу я свой сон.Всегда живой, всегда могучий,Влюбленный в чары красоты.И вспыхнет радуга созвучийНад царством вечной пустоты.

Осень 1905

Греза ночная и темная

На небе сходились тяжелые, грозные тучи,Меж них багровела луна, как смертельная рана,Зеленого Эрина воин, Кухулин могучийУпал под мечом короля океана, Сварана.И волны шептали сибиллы седой заклинанья,Шатались деревья от песен могучего вала,И встретил Сваран исступленный в грозе ликованьяГероя героев, владыку пустыни, Фингала.Друг друга сжимая в объятьях, сверкая доспехом,Они начинают безумную, дикую пляску,И ветер приветствует битву рыдающим смехом,И море грохочет свою вековечную сказку.Когда я устану от ласковых, нежных объятий,Когда я устану от мыслей и слов повседневных —Я слышу, как воздух трепещет от гнева проклятий,Я вижу на холме героев, могучих и гневных.

Осень 1905

Песня о певце и короле

Мой замок стоит на утесе крутомВ далеких, туманных горах,Его я воздвигнул во мраке ночномС проклятьем на бледных устах.В том замке высоком никто не живет,Лишь я его гордый король,Да ночью спускается с диких высотЖестокий, насмешливый тролль.На дальнем утесе, труслив и смешон,Он держит коварную речь,Но чует, что меч для него припасен,Не знающий жалости меч.Однажды сидел я в порфире златой,Горел мой алмазный венец,И в дверь постучался певец молодой,Бездомный бродячий певец.Для всех, кто отвагой и силой богат,Отворены двери дворца;В пурпуровой зале я слушать был радБезумные речи певца.С красивою арфой он стал недвижим,Он звякнул дрожащей струной,И дико промчалась по залам моимГармония песни больной.«Я шел один в ночи беззвезднойВ горах с уступа на уступИ увидал над мрачной бездной.Как мрамор белый, женский труп.Влачились змеи по уступам,Угрюмый рос чертополох,И над красивым женским трупомБродил безумный скоморох.И смерти дивный сон тревожа,Он бубен потрясал в руке,Над миром девственного ложаПлясал в дурацком колпаке.Едва звенели колокольца,Не отдаваяся в горах,Дешевые сверкали кольцаНа узких сморщенных руках.Он хохотал, смешной, беззубый,Скача по сумрачным холмам,И прижимал больные губыК холодным девичьим губам.И я ушел, унес вопросы,Смущая ими божество,Но выше этого утесаНе видел в мире ничего».Я долее слушать безумца не мог,Я поднял сверкающий меч,Певцу подарил я кровавый цветокВ награду за дерзкую речь.Цветок зазиял на высокой груди,Красиво горящий багрец…«Безумный певец, ты мне страшен, уйди».Но мертвенно бледен певец.Порвалися струны, протяжно звеня,Как арфу его я разбилЗа то, что он плакать заставил меня,Властителя гордых могил.Как прежде, в туманах не видно луча,Как прежде, скитается тролль.Он, бедный, не знает, бояся меча,Что властный рыдает король.По-прежнему тих одинокий дворец,В нем трое, в нем трое всего:Печальный король, и убитый певец,И дикая песня его.

Осень 1905

Рассказ девушки

В вечерний час горят огни…Мы этот час из всех приметим,Господь, сойди к молящим детямИ злые чары отгони!Я отдыхала у воротПод тенью милой, старой ели,А надо мною пламенелиСнега неведомых высот.И в этот миг с далеких горКо мне спустился странник дивный.В меня вперил он взор призывный,Могучей негой полный взор.И пел красивый чародей:«Пойдем со мною на высоты,Где кроют мраморные гротыОгнем увенчанных людей.Их очи дивно глубоки,Они прекрасны и воздушны,И духи неба так послушныПрикосновеньям их руки.Мы в их обители войдемПри звуках светлого напева,И там ты будешь королевой,Как я могучим королем.О, пусть ужасен голос бурьИ страшны лики темных впадин,Но горный воздух так прохладенИ так пленительна лазурь».И эта песня жгла мечты,Дарила волею мгновеньяИ наряжала сновиденьяВ такие яркие цветы.Но тих был взгляд моих очей,И сердце, ждущее спокойно,Могло ль прельститься цепью стройнойСветло-чарующих речей.И дивный странник отошел,Померкнул в солнечном сиянье,Но внятно – тяжкое рыданьеМне повторял смущенный дол.В вечерний час горят огни…Мы этот час из всех приметим,Господь, сойди к молящим детямИ злые чары отгони.

Осень 1905

Поэмы

Правду мы возьмем у БогаСилой огненных мечей.Н. Гумилев

Дева солнца

Марианне Дмитриевне Поляковой

I

Могучий царь суров и гневен,Его лицо мрачно, как ночь,Толпа испуганных царевенБежит в немом смятенье прочь.Вокруг него сверкает злато,Алмазы, пурпур и багрец,И краски алого закатаРумянят мраморный дворец.Он держит речь в высокой залеТолпе разряженных льстецов,В его глазах сверканье стали,А в речи гул морских валов.Он говорит: «Еще ребенкомВ глуши окрестных деревеньЯ пеньем радостным и звонкимВстречал веселый юный день.Я пел и солнцу и лазури,Я плакал в ужасе глухом,Когда безрадостные буриЦарили в небе голубом.Явилась юность – праздник мира,В моей груди кипела кровь,И в блеске солнечного пираЯ увидал мою любовь.Она во сне ко мне слетала,И наклонялася ко мне,И речи дивные шепталаО золотом, лазурном дне.Она вперед меня манила,Роняла белые цветы,Она мне двери отворилаК восторгам сладостной мечты.И чтобы стать ее достойным,Вкусить божественной любви,Я поднял меч к великим войнам,Я плавал в злате и крови.Я стал властителем вселенной,Я Божий бич, я Божий глас,Я царь жестокий и надменный,Но лишь для вас, о, лишь для вас.А для нее я тот же страстныйЛюбовник, вечно молодой,Я тихий гимн луны, согласнойС бесстрастно блещущей звездой.Рабы, найдите Деву СолнцаИ приведите мне, царю,И все дворцы, и все червонцы,И земли все я вам дарю».Он замолчал, и все мятутся,И отплывают корабли,И слуги верные несутся,Спешат во все концы земли.

II

И солнц и лун прошло так много,Печальный царь, томяся, ждет,Он жадно смотрит на дорогу,Склонясь у каменных ворот.Однажды солнце догоралоИ тихо теплились лучи,Как песни вышнего хорала,Как рати ангельской мечи.Гонец примчался запыленный,За ним сейчас еще другой,И царь, горящий и влюбленный,С надеждой смотрит пред собой.Как звуки райского напева,Он ловит быстрые слова:«Она живет, святая дева…О ней уже гремит молва…Она пришла к твоим владеньям,Она теперь у этих стен,Ее народ встречает пеньемИ преклонением колен».И царь навстречу деве мчится,Охвачен страстною мечтой,Но вьется траурная птицаНад венценосной головой.Он видит деву, блеск огнистыйВ его очах пред ней потух,Пред ней, такой невинной, чистой,Стыдливо-трепетной, как дух.Лазурных глаз не потупляя,Она идет, сомкнув уста,Как дева пламенного рая,Как солнца юная мечта.Одежды легкие, простыеПокрыли матовость плечей,И нежит кудри золотыеВенок из солнечных лучей.Она идет стопой воздушной,Глаза безмерно глубоки,Она вплетает простодушноВ венок степные васильки.Она не внемлет гласу бури,Она покинула дворцы,Пред ней рассыпались в лазуриСтепных закатов багрецы.Ее душа мечтой согрета,Лазурность манит впереди,И волны ласкового светаВ ее колышутся груди.Она идет перед народом,Она скрывается вдали,Так солнце клонит лик свой к водам,Забыв о горестях земли.И гордый царь опять осталсяБезмолвно-бледен и один,И кто-то весело смеялся,Бездонный радостью глубин.Но глянул царь орлиным оком,И издал он могучий глас,И кровь пролилася потоком,И смерть как буря пронеслась.Он как гроза, он гордо губитВ палящем зареве мечты,За то, что он безмерно любитБезумно-белые цветы.Но дремлет мир в молчанье строгом,Он знает правду, знает сны,И Смерть, и Кровь даны нам БогомДля оттененья Белизны.