Молот Тора

Дитрих Уильям

Нам сопутствовал теплый восточный ветер, и мы, установив на шест импровизированный парус, позволили ему нести нас на запад, а сами прилегли на тюках, с благодарностью нежась в дремотном покое, отдыхая от изматывающей гребли. Убаюкивающую легкую качку каноэ сопровождала тихая колыбельная плещущих волн.

Неожиданно усилившийся ветер сменился на юго-восточный, и небеса в том направлении угрожающе потемнели. Парус изогнулся, каноэ накренилось, и нам пришлось быстро свернуть ветрило.

— Надвигается шторм! — крикнул Пьер, обернувшись к рулевому.

Жак кивнул,

глянув через плечо на черные тучи. Капитаны других каноэ тоже выкрикивали предупредительные команды.

— Я же говорил вам, что это озеро не преминет показать свой ведьминский норов, — сказал Пьер. — Гребите теперь, мои ослы, гребите что есть мочи! В лиге отсюда есть тихая бухта, и мы должны дойти до нее, прежде чем разыграется стихия, если не хотим узнать, что значит вплавь добираться до Гранд-Портиджа! — Зачерпнув пригоршню воды, он брызнул ею на нас. — Чувствуете, какая ледяная кровь у этой ведьмы?

За нашими спинами сверкнула молния, и над водой прокатился низкий зловещий рокот. Гроза уже раскинула по вспыхнувшему небу пляшущие зигзагообразные щупальца, и ветер принес нам странный, запомнившийся мне в пустыне электрический запах. Вокруг нас грозно вздымались серо-стальные волны. Даже Пьер, переместившись со своего лоцманского места на носу, взялся за весло.

— Поднажмем, парни, если не хотим упокоиться в этой ледяной бездне!

Порывы ветра становились все сильнее, а крутобокие волны упорно подталкивали нашу флотилию к берегу. Нам пришлось четко держать курс, чтобы не врезаться в гранитные скалы, прежде чем мы достигнем мелководья и сможем безопасно высадиться на землю. Грозно вздымающиеся волны пресной, обжигающе ледяной воды имели иной привкус, чем морские. Впервые вода начала перехлестывать через борта лодки.

— Эй, американец, — крикнул Пьер, оборачиваясь ко мне, — от тебя тут меньше всего толку! Бери котелок и начинай отчерпывать воду, да поосторожней, не проткни обшивку, а то всем нам хана!

В общем, его слова взбодрили меня. Орудуя котелком, я размышлял о том, чего стоит больше бояться — той воды, что перехлестывает через борт, или того фонтана, что может хлынуть, если я от усердия зацеплю котелком кору, покрывающую днище. После очередного громового раската нас накрыла серая завеса дождя, озеро шквально вскипало за бортами, избиваемое тяжелыми каплями. Я уже едва различал берег, за серым туманом маячила лишь белая прерывистая линия бурунов. Грохот стоял почище артиллерийской атаки.

— Хорал Тора! — вскричал Магнус. — Именно основы такого его могущества, Итан, нам и надо отыскать.

— Не нам, а тебе, — проворчал я.

Запуская в грозу воздушного змея, Франклин вел себя как безумец, но Бладхаммер был ему под стать. Достаточно одного случайного разряда, чтобы от нас осталось мокрое место.

— Эй, колдун, приручи-ка молнию! — крикнул Пьер.

— Для этого мне нужны особые приспособления. Для начала необходимо выбраться из воды, прежде чем молния сожжет нас.

Уж я-то видел, какова может быть огненная мощь молнии.

Я глянул на каноэ Авроры. Ее волосы растрепались, а сама она с мрачной решимостью, отбросив зонтик, ожесточенно орудовала веслом. Сесил также, отложив книгу и ружье, занялся греблей, его промокший цилиндр надвинулся на лоб до самых бровей, и с полей ручьями стекала вода.

В нашей собственной посудине Магнус греб с таким остервенением, что его весло зарывалось в волны вместе с руками, а Пьер, чтобы уравновесить богатырскую силу норвежца, переместился к другому борту.

— Может, стоит избавиться от нескольких тюков, чтобы понизить уровень осадки, — предложил я, пытаясь перекричать грозовые раскаты.

— Ты что, совсем сбрендил? Я скорее побратаюсь с озерной ведьмой, чем буду объяснять Симону Мактавишу, почему его драгоценный груз отправился на дно Верхнего! Отчерпывай, колдун! Или придумай, как успокоить бурю!

Нас швыряло по волнам, как листья в водовороте, зловеще темный берег становился все ближе, а наши гребцы пока отчаянно пытались кружить на одном месте, чтобы нас не вынесло на каменистую отмель. Береговая линия тускло белела впереди, сурово ощерясь валунами и жилистыми деревьями, стволы которых дрожали и гнулись под шквальным ливнем.

— Гребите, друзья! Гребите, иначе нам придется сосать на дне ведьминскую титьку!

Спина моя уже горела огнем, как и предсказывал Пьер, но об отдыхе не могло быть и речи. Мы приблизились к мысу, о который, вздымая огромные фонтаны брызг, разбивались могучие волны, и сквозь тусклую пелену дождя, на фоне мятущейся природы я разглядел жуткие и белесые сооружения с острыми перекладинами.

— Кресты! — завопил я.

— Ага! — откликнулся Пьер. — Не каждому экипажу удается достичь спасительного укрытия, и это памятники спасовавшим перед стихией вояжерам. Запомни их хорошенько да начинай поживей отчерпывать!

Периодически озаряемые светом молний, они выглядели как бледные распятые скелеты.

Никогда еще мне не приходилось так яростно вычерпывать воду, мускулы дрожали от напряжения, вены на шее вздулись, как веревки. Я глянул вокруг. Аврора тоже работала черпаком, глаза ее расширились от страха. Ливень, казалось, превратился в настоящий потоп, дождевые струи сливались в сплошную стену и хлестали по лицу с такой силой, что у меня возникло четкое ощущение, будто я уже тону. На дне каноэ накопилось дюймов шесть воды. Я вновь наполнил котелок и лихорадочно выплеснул его содержимое за борт.

Оглянувшись назад, я заметил, что одно каноэ пропало из вида, и предупредил Пьера.

— Их уже не спасти, они погибнут от холода! Гребем, гребем!

Наконец мы пронеслись мимо обрывистого берега при входе в бухту, каноэ взмыло вверх и, прокатившись по гребню волны, осторожно легло на новый курс. Жак с ожесточенной сосредоточенностью крутил руль, удерживая лодку на плаву. Нас отбрасывало обратно в штормовые глубины, но под барабанящим ливнем мы упорно продвигались к защищенной скалистыми берегами гавани, в содрогающейся на их гребнях листве жутко завывал ветер. Впереди показался красноватый галечный берег, ближайшие к носу гребцы выпрыгнули за борт и оказались по пояс в воде, а волны добирались им до подмышек.