Момент перелома

Михайловский Александр Борисович

«Трибуц»:

– Да нехай его хоть кондратий хватит, только дышать легче будет. Все, Палыч, конец связи, кажется, у нас очередной клиент.

«Вилков»:

– Конец связи, и ни пуха!

«Трибуц»:

– К черту!

24 марта 1904 года 15:05 по местному времени. Восточно-Китайское Море, 30 гр. СШ, 125 гр. ВД.

Пятые сутки три корабля под андреевскими флагами бороздят Восточно-Китайское море, останавливая и досматривая торговые корабли. И вот какая незадача – почти все они идут под британским торговым флагом, и уж точно все везут Японской империи все необходимое для войны с русскими варварами. Как-никак, британский торговый флот -самый многочисленный в мире, и по количеству единиц и по дейдвейт-тоннам.

Не сравнить ни с чем шок, который испытывают британские шкиперы, когда к ним на палубу поднимаются возглавляемые офицером русские матросы. Короткое разбирательство, проверка документов, досмотр содержимого трюмов – и вот уже команде предложено или спуститься в шлюпки, или в тихий и уютный трюм, где они и пробудут до прибытия в любой российский порт. Не было ни одного торгового судна, которое нельзя было бы обвинить в перевозке военной контрабанды. Когда-то эти законы писались под диктовку лордов британского адмиралтейства, которые думали, что это им и их союзникам на веки вечные суждено останавливать и проверять; но нет, роли переменились – и вот уже британская торговля страдает от слишком суровых законов.

Но что это?! Через воды, опасные сейчас для всех кораблей, не несущих на флагштоках ни доброфлотовского триколора, ни андреевского стяга, неторопливо, двенадцатиузловым ходом, пробирается пароход под торговым британским флагом. На его борту – игривое название «Веселая Марго». В его трюмах образцы новейшего военного снаряжения, которое необходимо испытать на войне против Российской империи, а в каютах около двух сотен британских волонтеров, что плывут на войну с русскими варварами. О, как тяжко жить, когда с Россией никто не воюет! Настоящий крик души истинного либерала и джентльмена. А ведь на борту, кроме джентльменов, есть еще и два десятка леди, достойных последовательниц Флоренс Найтингейл и Мери Сикол. Они тоже гордые, тоже готовы в огонь и под пули, чтобы доказать, что Британия достойна править миром.

Но не срослось. На этот раз небеса не были благосклонны к британским затеям. Пока суровые викторианские джентльмены пытались флиртовать с чопорными и не менее викторианскими дамами, «Веселую Марго» ощупали невидимые пальцы поискового радара на вертолете с «Трибуца». Судно было измерено, взвешено и признано годным к захвату. А как же – водоизмещение около пяти тысяч тонн и двенадцать узлов скорости. И теперь каждый оборот винта приближал британский трамп к затаившемуся в засаде хищнику. Впередсмотрящие внимательно обводят взглядом горизонт – но не разглядеть им на морской глади лежащий в дрейфе покрытый маскировочной раскраской корабль, да еще и с острых носовых углов. Вот до «Веселой Маргариты» остается миль пять – и «Трибуц» дает ход, вздымая под форштевнем белопенный бурун. Морской тигр прыгнул, и теперь британской козе осталось только блеять в ужасе.

Джонни, Джонни, вот ты и нарвался на собственную хитрость. Хотел быть умнее всех, Джонни? Теперь плати по счетам, Джонни, время пришло. Не вернешься ты в родной Саутгемптон, Джонни. Ты приплыл, Джонни!

Тогда же, и там же. БПК «Адмирал Трибуц».

Команда «средний ход» – и «Трибуц» двинулся навстречу неопознанному пароходу, с каждой секундой набирая скорость. Капитан первого ранга Карпенко опустил бинокль.

– Сергей Викторович, – он повернулся к командиру БЧ-4, – передайте на «Аскольд» Рейценштейну, что мы взяли еще один трамп. Сейчас он у нас на встречном курсе и государственного флага пока не видно, но судя по обводам корпуса, судно британской постройки. Андрей Николаевич, как всегда, будьте готовы дать один снаряд под нос, если клиент вдруг проявит неблагоразумное упрямство.

– Будет исполнено, – ответил командир БЧ-2, и через несколько секунд: – все, товарищ командир, цель на сопровождении…

– Будем посмотреть… – Карпенко снова поднял бинокль к глазам. – Ах, как банально!

В ответ на переданное сигнальщиком по международному коду требование лечь в дрейф и приготовиться к приему досмотровой партии, встречный пароход начал отворачивать вправо, показывая полощущийся за кормой Юнион Джек.

Карпенко сквозь зубы выматерился.

– Опять британец упрямый, медом им тут, что ли, намазано? Андрей, дай ему разок, поближе к корпусу – но только так, чтобы шкурку не поцарапать.

Перед самым носом парохода встал высокий столб воды от разрыва фугасного снаряда. Теперь британский шкипер знал, что его ждет, если он и дальше будет искушать судьбу. Британец выкинул флажный сигнал «Ложусь в дрейф», а через аварийные клапана с оглушительным ревом в небо ударил молочно-белый столб пара.

– Ну вот и все, недолго музыка играла… – Карпенко, прищурившись, посмотрел на недавнего сержанта, а теперь подпоручика Ухова. – Товарищ поручик, берите своих ухорезов, и обшарьте мне эту посудину от киля до клотика. Будьте добры, найдите, в чем тут секрет, ведь, судя по курсу, они шли не в Сасебо или в Нагасаки, а напрямую в Чемульпо.

В этом походе в распоряжении Карпенко было отделение морской пехоты из две тысячи семнадцатого года, развернутое во взвод за счет прикомандированных на обучение матросов с эскадренного броненосца «Севастополь». Эти русские парни прошли краткий испытательный тест и были признаны пригодными для обучения «без отрыва от производства». На «Аскольде» и «Новике» тоже было по одному отделению инструкторов. На этих кораблях посмотреть на тренировки по рукопашному бою сходились все не находящиеся на вахте офицеры и свободные от работ матросы. Раньше подобное они могли видеть только в цирке, где на ковер выходили знаменитые бойцы. А здесь и сейчас чудеса проделывали обычные парни, на вид даже моложе большинства присутствующих. Ажиотаж привел к тому, что, например, на «Новике» то один, то другой мичман или молодой лейтенант выходили на общую тренировку. Некоторые не выдержали и бросили после пары занятий, но несколько особо упрямых офицеров упорно продолжали совершенствовать свое умение лишить жизни ближнего своего не только с помощью снарядов и самодвижущихся мин, но и с помощью голых рук и ног. Но на «Трибуце» дело обстояло немного не так, здесь пришельцы из двадцать первого века были дома, а местные уроженцы в гостях.

– Это ж удивительно, – говорил своим товарищам во время краткого перекура какой-нибудь матрос Василий Петров, – это ж что, нас здесь совсем за людей чтут? Почитай, мы тут неделю, а местные благородия и в морду никому не дали. А Леонид Петрович, тот вообще криком ни разу не кричит, а сначала все объяснит подробно, да еще картинку нарисует, чтоб понятней было…

– Ага, а кормят как! – подхватит его приятель, – а наказания, ну разве ж это наказания – отжаться. Ни тебе на шесть часов под винтовку, ни, опять же, по морде…

– Но, ты это кормежку зря вспомнил, – отзовется третий, попыхивая самокруткой. – у нас на «Севастополе» тоже недурно кормят; не так как тут, но недурно. Гнилья в котле, например, совершенно не бывает, не сравнить с некоторыми… Но все равно, когда ты не нижний чин, не быдло, а товарищ боец, так служить можно, ой как можно! Дайте мне микаду, паарву!

– Тревога, взвод, строиться в полном боевом! – доносится издалека крик дневального.

Это значит – все, цыгарки брошены в урны и все на выход. Только вот какое может быть полное боевое для матроса в тысяча девятьсот четвертом году? Ну, во-первых, винтовка Мосина со штыком – это раз. Два офицерских нагана с самовзводом – это два, пехотная лопатка в чехле – это три. Спасибо Леониду Петровичу – показал ее в деле; страшное оружие, а с виду и не подумаешь… И еще, на сладкое – пробковый жилет и поверх него самодельная разгрузка, с обоймами к мосинке.

И вот уже с борта парохода послушно спущен трап, и к нему причаливает катер с «Трибуца», полный вооруженных людей. А на палубе парохода… На палубе – «кино и немцы», то есть викторианские джентльмены в своих мундирах цвета хаки и пробковых шлемах.

– Что-то многовато здесь этих ископаемых… – пробормотал про себя Ухов и нажал на тангенту, выходя на связь с «Трибуцем». – Товарищ капитан первого ранга, тут это, британское офицерье, в большом количестве. Вы бы это, стволы пушек на них навели, а то мне как то не по себе, уж больно их много и все при оружии…