Момент решения
Шрифт:
— Согласен, — печально закивал Уэйнант, — хотя для человека моей профессии подобное признание — самоубийство.
С этими словами он бросил ключ от двери в руки Хью. Ключ перелетел через стол и упал. Хью даже не сделал попытки поймать его.
— Ну, Хью. Хочешь не хочешь, а надо признать, что мистер Реймонд доказал свою точку зрения.
— Неужели? — в голосе Хью зазвучала мягкая ирония. По лицу его блуждала отсутствующая улыбка, было ясно, что в голове его созревает какая-то идея.
— Брось! — нетерпеливо воскликнул Уэйнант. — Тебя провели точно так же, как и всех
— Конечно, милый, — с готовностью подхватила Элизабет.
Думаю, сестра решила использовать случившееся как повод для долгожданного примирения. Ведь для этого и был задуман вечер. Честно говоря, трудно было найти момент неудачнее. Мне страшно не понравилось выражение глаз ее мужа. Он смотрел на всех затуманившимся взором.
Такого Хью я никогда прежде не видел. Обычно, когда он выходил из себя, следовал бурный всплеск эмоций, а через несколько минут ему становилось неловко за случившееся. Но сейчас он был совсем другим, выглядел каким-то заторможенным, и это меня не на шутку встревожило.
Правая рука его лежала на спинке стула, левой он опирался на стол.
Повернувшись вполоборота, он, не отводя взгляда, смотрел на Реймонда.
— По-моему, я в меньшинстве, — заметил он наконец. — Прошу прощения, но меня ваш фокус разочаровал. Не то чтобы для его выполнения не надо особого ума — здесь все в порядке, но его мог бы выполнить и опытный слесарь.
— Ну, виноград всегда зелен, — развеселился доктор.
Хью покачал головой:
— Совсем нет. Просто, когда в двери есть замок, а в кармане ключ, не слишком много нужно волшебства, чтобы открыть ее. Зная репутацию нашего дорогого гостя, я думал, что мы увидим нечто более серьезное.
На лице Реймонда появилась гримаса.
— Поскольку я все-таки рассчитывал вас позабавить, — сказал он, прошу простить за испытанное разочарование.
— Что вы! Как забава оно вполне подошло. Здесь жаловаться не на что. Что же касается настоящего испытания...
— Настоящего испытания?
— Да. Кое-чего необычного. Скажем, дверь без ключей и замков, в которых можно незаметно ковыряться. Закрытая дверь. Ее можно открыть прикосновением пальца — и в то же время открыть невозможно. Как вам?
Реймонд прищурился в задумчивости. Он словно пытался повнимательнее разглядеть, что ему предлагают.
— Довольно любопытно, — сказал он после паузы. — Можно подробнее?
Расскажите.
— Зачем рассказывать! — воскликнул Хью, в голосе его чувствовался азарт. Я понял, что именно этой секунды он и ждал. — Есть вариант получше. Я покажу вам эту дверь.
Он резко вскочил и ринулся вперед. Мы последовали за ним. На месте осталась лишь Элизабет. Когда я спросил ее, не хочет ли она пойти с нами, она только покачала головой и так и осталась сидеть, глядя на нас с полной безнадежностью.
Мы шли к погребам замка. Я догадался, проследив взглядом за лучом ручного фонаря Хью. В этой части подземелья я никогда не бывал, хотя несколько раз спускался вниз, чтобы помочь Хью выбрать бутылочку вина получше. Но сейчас мы прошли мимо винных кладовых и пошли дальше, приближаясь к длинному, плохо освещенному подвалу. Наши
Доктор вздрогнул и что-то пробормотал о гробницах Атлантиды. Мне сразу стало легче. Значит, не у меня одного на сердце было неспокойно.
Мы прошли через весь подвал и остановились перед маленьким каменным закутком в самом дальнем углу. Шириной он был фута четыре, высотой футов восемь. За распахнутой дверью разглядеть что-то внутри никак не удавалось. Хью потянул массивную дверь на себя.
— Вот она, — сказал он отрывисто. — Сделана из хорошего дерева, толщиной — четыре дюйма. Подогнана так, что воздух сюда практически не поступает. Этому замечательному шедевру плотницкого мастерства двести с лишним лет. И никаких замков или запоров, а вместо ручки — вот эти кольца. — Он мягко толкнул дверь, она вновь распахнулась.
— Видите. Дверь отрегулирована так, что распахивается от легчайшего толчка.
— Но зачем? — спросил я. — Как все это разумно объяснить?
Хью коротко рассмеялся:
— Конечно, объяснение есть. В те страшные времена, если слуга совершал проступок, думаю, что-то вроде дерзкого ответа одному из моих предков, его отправляли сюда, чтобы он ощутил свою вину и раскаялся. А поскольку воздуха хватало максимум на несколько часов, он или очень быстро признавал свою вину, или больше не совершал подобных проступков, никогда.
— А дверь? — спросил внимательный доктор. — Вот эта самая дверь, которая открывается от малейшего прикосновения? Что же мешало открыть ее и дать доступ воздуху?
— Вот что.
Луч фонаря разогнал тьму внутри каменного мешка, и мы все сгрудились у выхода, чтобы получше видеть. На дальней стене, на уровне человеческого роста, вернее, чуть выше, была прикреплена короткая толстая цепь с подковообразным ошейником на конце.
— Понятно, — протянул Реймонд. Это были первые его слова с той минуты, когда он покинул гостиную. — Действительно остроумно. Человек поставлен у самой стены, он видит дверь. На шее у него ошейник — замка на нем нет, значит, он просто заклепан. Дверь закрыта, и все последующее время он напоминает висящего на невидимой дыбе. Ногами несчастный пытается дотянуться до кольца на двери, не понимая, что дотянуться до двери просто невозможно. Если ему повезет, он не задохнется в своем железном воротнике, а протянет до той минуты, когда кто-нибудь решит открыть ему дверь.
— Бог мой! — воскликнул доктор. — После ваших слов мне чудится, что я тоже проходил через весь этот ужас.
Реймонд улыбнулся:
— Я пережил немало подобных ситуаций. Поверьте, действительность всегда страшнее самых жутких предположений. В какой-то момент обязательно появляется ощущение безысходного отчаяния, паники, сердце стучит так, что, кажется, оно вот-вот выскочит из груди, по лицу струится холодный пот... Вот тогда-то просто необходимо взять себя в руки, отогнать все страхи и вспомнить то, что ты знаешь. Если нет...