Момент умирающей веры
Шрифт:
– Да, скоро буду. – Проворчал он в трубку. Взъерошив свои мокрые волосы, он скривился. – Мне нужно отъехать на пару часов. Ты остаешься здесь. – Он не просил, он приказывал. Проходя мимо меня, Арес остановился. – И пожалуйста, не ройся в моих вещах. – Рыкнул недовольно он. На этот раз я просто кивнула.
Как только Арес скрылся за дверью, я поняла, что стою в гостиной с огромным домашним кинотеатром. Недолго думая я включила фильм, при этом недовольно надув губы. Мне не хотелось рыться в его вещах, я могла найти там то, что мне бы не понравилось.
TV- АРЕС
Первая… О ней я знаю мало, это случилось во время того как я служил.
Вторя же, произошла, как только я вернулся из армии. Тогда я вцепился в безопасность своей семьи мертвой хваткой. Советник моего отца Хофман работал на него два года, я застал его, перед тем как свалить. Мне не нравился этот тип. И не зря. Вернувшись, я решил последить за ним, в итоге оказалось, что он дермовый внедренный агент. Я увидел, как он подъезжал к зданию, в котором работал Даниэль Старк. В тот день, я пристрелил его прямо в нашей гостиной. Отец был в шоке, но мне было плевать. Я должен был защищать свою семью. Не проронив ни слова, я отдал пистолет Рику, и безмолвно приказал избавиться от него и трупа. С того момента отец начал смотреть на меня с восхищением и страхом. Отец никогда этого не признает, но он боялся монстра, которого породил.
Подъехав к воротам, я нетерпеливо ждал пока охранник перестанет изображать из себя ковбоя, медленно шествующего с положенной на пистолет рукой. Я приспустил окно.
– Он ждет тебя. – Произнес охранник. Я приподнял вопросительно бровь. Ненавижу пренебрежение. ТЕБЯ. Охранник вздрогнул под моим пристальным взглядом и прочистил горло в кулак. – Простите, Вас.
Ворота открылись, и я въехал на подъездную дорожку в форме полумесяца. По зеленой траве патрулировали доберманы, они разбрелись по всему периметру. Сочувствую тому, кто додумается пробраться за забор.
Как только я подъехал к парадному входу, отчего дома, то крепко стиснул челюсть. Сейчас будет горячо. Я завалил деловых партнеров своего отца. Захлопнув дверь, я преодолел шесть мраморных черных ступеней, распахивая двустворчатые черные двери. В мой нос ударил запах хлорки и химических средств для мытья паркета и мебели. Никакого запаха свежеприготовленного обеда и не дай бог ужина. Женщины в моей семье абсолютно не понимают, зачем им готовить или нянчиться с детьми, если для всего есть прислуга. Нора - женщина за пятьдесят с проседью в волосах, встретила меня с пипидастром в руке.
– Он плавает в бассейне. – Милым тоном прощебетала старушка.
Я кивнул, еле сдержав раздражительный стон. Пройдя через огромный холл, холодных тонов с серебряными вставками, я попал в комнату с бассейном и бильярдным столом. Отец потягивал кубинскую сигару, запивая её виски. С его черных как смоль волос стекала вода, капая на плечи. Он обернулся, сурово глядя на меня взглядом волка. Обойдя бильярдный стол, я устроился на кресле.
– Ты убил Валеру и его парней. – С раздражением буркнул отец. Я вскинул бровь, критически глядя на него. – И даже не удосужился посоветоваться со мной. – Отец с громким
– Закончил злостно тираду отец. Я выждал паузу, прежде чем начать.
– Первое, думаю, когда он решил войти в моё здание со своими дружками, вооруженными автоматами, он уже не являлся нашим деловым партнером. – Я приподнял бровь, отец раздраженно фыркнул. – Второе, если уж пошло на то, не пятнадцать миллионов, а двадцать пять. – Уточнил будничным тоном я. Отец замер с кием в руках. – Третье, он угрожал Веронике. – Я сказал эту фразу эмоциональнее, чем рассчитывал, от чего внутренне вздрогнул. Естественно отец обратил внимание на это.
Блядь.
Он приподнял бровь.
– Ты убил Валеру из-за того что чувствовал в нём угрозу своей семье или девчонке? – Раздраженно прорычал он. Моё тело окаменело, я сдерживал позывы вытянуть шею. Конечно, Валера не был для меня угрозой. Но ответить хоть что-то я не успел. – Ты что, что-то чувствуешь к этой девчонке? Ты к ней прикипел? – С яростью прогремел голос отца. Я посмотрел ему прямо в глаза.
– Ты ведь знаешь ответ. Семья превыше всего. – Процедил я сквозь зубы. Отец вздохнул и расслабился. Он знал мою принципиальность слишком хорошо. Мои плечи расслабились, я откинулся в кресле. – Ты ведь сам сказал защищать её, и причиной этому был как раз Валера. – Напомнил проницательно я. Отец поджал губы.
– Что скажешь о девчонке? – Отец нагнулся, чтобы забить шар в лунку. Всё блядь, Валера забыт. Нахуя мне было ебать мозги и заставлять ехать в такую даль?
– Она милая. – Выдохнул с мягкой усмешкой я. Блядь. Я слишком расслабился. Отец застыл над столом, осторожно переводя на меня взгляд.
– Милая? – Отец не доверчиво покосился. Я стиснул кулаки. Я идиот. Мои губы оскалились в улыбке.
– Её стошнило на пол в моём кабинете. – С ухмылкой я пожал плечами. Отец забавно хмыкнул, и вернулся к красному шару на бильярдном столе.
– Где она сейчас? – Спросил уже более буднично он. Я шумно втянул воздух. Ему этого знать не стоит.
Громкий цокот каблуков избавил меня от нужды отвечать на вопрос. В комнату вошла женщина с пухлыми губами, черными, как смоль волосами, уложенными как на торжество. Её спина была изумительно ровной, как натянутая струна, красное платье едва доходило до середины бедра, красные туфли на двадцати сантиметровой шпильке никак не давали мне покоя, потому что в руке у неё был почти пустой стакан текилы. И я уверен, что этот стакан не первый. Её глаза зеленого цвета были стеклянными.
– Привет мама. – Я попытался вложить в эти слова как можно больше дружелюбия и скрыть призрение. Она вздрогнула, понимая, что здесь находиться кто-то кроме отца. Её бровь медленно поплыла наверх.
– О, приехал. Отлично. – Вздохнула облегченно мама, потирая ладонью лоб. Мы с отцом вопросительно переглянулись. – Эти детские крики меня доконают. Посмотри, моя кожа вокруг глаз уже потемнела. – Фыркнула мама. А вот это уже на неё похоже.
Она изменилась, когда отец привел в наш дом Рика. Сына от другой женщины. Она начала пить, и стала еще стревознее чем я её помнил. Мы для неё стали лишь раздражительным шумом, Рика она вообще отказывалась признавать. Я усмехнулся.