Монах. Северная башня
Шрифт:
Котя же, в отличие от своего хозяина, такими вопросами не задавался и молча двигался к лесу, край которого с каждым шагом становился всё ближе и ближе.
Причём Ник был готов поклясться, что неделей раньше никакого леса не было и в помине. Может быть, дело было в лихорадке, но он хорошо запомнил, как при выходе из тоннеля увидел снежную равнину, в конце которой темнела узкая лента ручья.
«Ну не мог же он здесь за неделю появиться? – подумал парень, приглядываясь к вырастающему перед ним хвойному лесу. – Значит, мне тогда привиделось».
Чем выше поднималось солнце, тем жарче становилось идти, и тем сильнее проваливались в снег ноги Ника. Не помогали ни трекинговые палки, ни бахилы: последнюю пару километров Ник брёл практически по пояс в снегу.
Котя с сочувствием поглядывал на хозяина, и даже, казалось, был бы рад помочь Нику, но сделать ничего не мог.
– Мне нужны снегоступы! – сделал вывод Ник, практически на одних волевых добираясь до края леса.
Дойдя до первой ели, он обхватил ствол обеими руками и прижался к дереву головой. Дядя Юра частенько так делал в лесах Арканзаса, Огайо и Индианы. По его заверениям, деревья щедро делились с людьми своей энергией и спокойствием.
Насчёт первого Ник поспорил бы, а вот второе оказалось стопроцентной правдой. Спустя пару минут «обнимашек» ему стало настолько безразлично, где он и что с ним, что Коте, чтобы привести хозяина в чувство, пришлось пустить в ход свои острые зубы.
– Ай, – вяло пробормотал Ник. – Коть, отстань – не видишь, я ловлю нирвану и созерцаю бренность бытия?
Барс предупреждающе зарычал, и Ник с усилием отлепился от дерева.
– Да всё, не ворчи, – Ник упал на колени, зачерпнул пригоршню снега и растёр себе лицо. – Всё, дружище, я в порядке.
Деревья действительно поделились энергией, вот только она оказалась вязкой как смола и совершенно не подходила человеку. Ник хотел было представить, чтобы ужаснуться, что с ним стало бы, впитай он ещё больше, но поленился.
– Мр-ряв, – с раздражением дёрнул хвостом Котя, – мяв!
– Иду, иду, – кивнул Ник и с трудом зашагал за котом.
Ещё десять минут ходьбы по лесу, и он был вознаграждён за свои сверхусилия. Барс привёл его к поваленному дереву, которое упало вершиной аккурат между двумя близко стоящими стволами, образовав таким образом естественное укрытие.
Ник осмотрел место со всех сторон и, признав его годным, принялся за работу.
Он, конечно, дико устал и с огромным удовольствием отдохнул бы, но внутри тикал невидимый секундомер, отсчитывая оставшиеся до ночи часы и минуты. Арифметика была проста: чтобы двигаться дальше, нужно хотя бы через день готовить новый ночлег.
Какие преимущества в плане морозоустойчивости ни давал бы ему его класс, вспомнив название, Ник скривился и с досадой сплюнул, но ночь на открытом месте ему не перенести. Он, скорей всего, выживет, но вряд ли это окончится чем-то хорошим.
Поэтому, хочешь не хочешь, а копать надо. Вот Ник и копал.
Снежный барс понаблюдал за ним некоторое время и, удостоверившись, что его хозяин не спешит падать в обморок или снова лезть обниматься с деревьями, исчез в лесу.
Ник методично вкапывался в снег, благо в лесу он был не влажный, стараясь копать под небольшим углом так, чтобы конец его окопа оказался в нескольких метрах от поваленного дерева. Местами он вырезал кубики снега рапирой, местами орудовал щитом.
Взятые с собой мусорные пакеты очень даже пригодились. Ник методично наполнял их снегом, трамбовал, снова трамбовал и оставлял в выкопанной яме. Добравшись до поваленного дерева, он прервался на обед, вылез из получившегося окопа и уселся на упавшую ель.
С наслаждением съев замёрзший шоколадный батончик, Ник сунул обёртку под раздвоенный сук и неохотно слез с дерева. Солнце уже начинало свой неспешный спуск, а его берлога номер два находилась в зачаточном состоянии.
Следующие три часа пришлось попотеть.
Ник выкопал небольшую «землянку» два на два метра, вылез наружу, наломал веток от упавшей ели, очистил их от хвои и воткнул получившиеся сучки в сугроб. Вернувшись в берлогу, он принялся счищать с «потолка» снег до тех пор, пока не добрался до сучков.
Следом пришёл черёд лежанки.
Ник отдавал себе отчёт, что он не дотащит сюда щит, поэтому просто подровнял пол так, чтобы ноги находились ниже, чем голова. Никакими уборными в этот раз он заморачиваться не стал. Всё, что ему было нужно – убежище на одну ночь.
Закончив с берлогой, Ник вытолкал из неё пять мешков снега, но поднимать не стал – так и оставил в яме. Сделал небольшой перерыв, напившись согревшейся за пазухой воды, недовольно взглянул на темнеющее небо и взялся за ель.
Вжик! Вжух! Зззз!
Рапира, несмотря на свою древность, сохранила заточку и с лёгкостью рубила хвойные ветви. Нарубив достаточное, по его мнению, количество, Ник скидал их в яму, а оттуда по короткому лазу в саму берлогу. На душе нарастало смутное беспокойство, но парень никак не мог понять, что не так в этом лесу.
Включив на телефоне фонарик – что на улице, что в землянке стояла кромешная тьма, – Ник соорудил себе огромную хвойную лежанку, проделал рапирой дырку в потолке и полез обратно.
В яме Ник подкатил один из мешков поближе к входу и закрыл им лаз, ведущий в «Снежную землянку номер два».
– Что думаешь? – спросил он появившегося к этому времени барса, силуэт которого заметил около ели.
– Мррр, – Котя скользнул равнодушным взглядом по сугробу, из которого торчали сучки, и ткнул лапой в снег.
– Это что? – нахмурился Ник, осветив телефоном предмет, на который показал Котя. – Рыба, что ли?
Барс молча кивнул и подтолкнул рыбину к парню.
– Коть, ты лучший! – на полном серьёзе заявил Ник и тут же расстроенно добавил: – Но я не буду есть сырую рыбу. Знаешь, сколько там паразитов?