Монастырь и тюрьма. Места заключения в Западной Европе и в России от Средневековья до модерна
Шрифт:
Martinez Martinez 2011 – Martinez Martinez M. Los forzados de marina en la Espana del siglo xviii (1700–1775). Almeria, 2011.
Morgan, Rushton 2013 – Morgan G., Rushton P. (Hrsg.) Banishment in the Early Atlantic World. Convicts, Rebels and Slaves. London, 2013.
Muchnik 2019 – Muchnik N. Les prisons de la foi. L’enfermement des minorites. Paris, 2019.
Munch 2017 – Munch Ch. In Christo narrisches Russland. Zur Deutung und Bedeutung des «jurodstvo» im kulturellen und sozialen Kontext des Zarenreiches. Gottingen, 2017.
Nutz 2001 – Nutz Th. Strafanstalt als Besserungsmaschine. Reformdiskurs und Gefangniswissenschaft, 1775–1848. Munchen, 2001.
Perrot 1981 – Perrot M. L’impossible prison: Recherches sur le systeme penitentiaire au XIXe siecle. Paris, 1981.
Radbruch 1950 – Radbruch G. Die ersten Zuchthauser und ihr geistesgeschichtlicher Hintergrund // ders.: Elegantiae Juris Criminalis. Vierzehn Studien zur Geschichte des Strafrechts. Hamburg, 1950. S. 116–129.
Rothman 1971 – Rothman D. J. The Discovery of the Asylum. Social Order and Disorder in the New Republic. Boston, 1971.
Rusche, Kirchheimer 1939 – Rusche G., Kirchheimer O. Punishment and Social Structure. New York, 1939.
Sainte Fare Garnot 1984 – Sainte Fare Garnot N. L’Hopital General de Paris. Institution d’assistance, de police, ou de soins? // Histoire, economie & societe. 1984. № 3–4. P. 535–542.
Schmahling 2009 – Schmahling A. Hort der Frommigkeit – Ort der Verwahrung. Stuttgart, 2009.
Schmidt 1996 – Schmidt Ch. Sozialkontrolle in Moskau. Justiz, Kriminalitat, Leibeigenschaft 1649–1785. Stuttgart, 1996.
Schuck 2000 – Schuck G. Arbeit als Policeystrafe. Policey und Strafjustiz // Harter K. (Hrsg.) Policey und fruhneuzeitliche Gesellschaft. Frankfurt/M., 2000. S. 611–625.
Schwerhoff 1991 – Schwerhoff G. Koln im Kreuzverhor. Kriminalitat, Herrschaft und Gesellschaft in einer fruhneuzeitlichen Stadt. Bonn, 1991.
Spierenburg 2007 – Spierenburg P. The Prison Experience. Disciplinary Institutions and Their Inmates in Early Modern Europe. New Brunswick; London, 2007.
Steiner 2014 – Steiner S. Ruckkehr unerwunscht. Deportationen in der Habsburgermonarchie der Fruhen Neuzeit und ihr europaischer Kontext. Wien; Koln; Weimar, 2014.
Steinert, Treiber 1980 – Steinert H., Treiber H. Die Fabrikation des zuverlassigen Menschen. Uber die «Wahlverwandtschaft» von Kloster- und Fabrikdisziplin. Munchen, 1980.
Stier 1988 – Stier B. Fursorge und Disziplinierung im Zeitalter des Absolutismus. Das Pforzheimer Zucht- und Waisenhaus und die badische Sozialpolitik im 18. Jahrhundert. Sigmaringen, 1988.
Zarinebaf 2010 – Zarinebaf F. Crime and Punishment in Istanbul, 1700–1800. Berkeley, 2010.
Zedler 1732–1754 – Zedler J. H. Grosses Vollstandiges Universal-Lexikon. 63 Bde. und 4 Erg.bde. Leipzig; Halle, 1732–1754.
Zysberg 1987 – Zysberg A. Les galeriens. Vies et destins de 60 000 forcats sur les galeres de France (1680–1748). Paris, 1987.
Мартин Ауст
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ ПО КОНЦЕПЦИИ СБОРНИКА
Как история монастырских тюрем открывает перспективы для историографии – вне традиционных противопоставлений «социальное дисциплинирование» vs «социальный контроль», Россия vs Европа
Этот сборник, посвященный практикам заключения и наказания в монастырях в доиндустриальную эпоху и собравший статьи в основном по Франции и России, приглашает нас вернуться к старому исследовательскому спору о социальном дисциплинировании и социальном контроле в истории Европы. С первыми концептами в 1960-х годах, а затем во все более широком потоке работ до конца 1980-х годов исследовательское направление раннего Нового времени создало свою концепцию социального дисциплинирования, определив его как формирование монополии государства на применение силы в политической истории и, как следствие, регулирование человеческих аффектов в социальной истории. Церковь и религия – будь то различные разновидности протестантизма или католицизма – были включены исследователями в парадигму социального дисциплинирования под понятием «конфессионализация». Церковные институты и религиозные нормы предстали как инструменты, используемые светской властью. В этой истории общество предстало прежде всего как адресат и объект политики.
В 1990-х годах эти теории и концепты стали предметом ожесточенной критики в связи с культурологическим поворотом в историографии. Новая историография больше не довольствовалась определением подданных как объектов государственного воздействия, но задавалась вопросом, как люди воспринимали мир, какие возможности действия (agency) были в их распоряжении и как они взаимодействовали друг с другом и с властью. Парадигме социального дисциплинирования сверху это новое направление исследований противопоставило концепцию социального контроля снизу.
Изучение деревенских и городских обществ в период раннего Нового времени показало, что соседские и социальные группы разработали свои собственные практики контроля и часто были способны творчески использовать дисциплинарные инструменты полиции и судебной системы, разработанные властями, в своих собственных целях.
Каким бы ожесточенным ни был спор между сторонниками социально-исторической истории дисциплинирования и социального контроля в культурно-исторических исследованиях, оба лагеря объединяло одно: они смотрели прежде всего на Запад и центр Европы. Восточная Европа и Россия, в частности, оставались маргинальными явлениями в исследованиях этой области. Историк Ларс Берриш подвел итог немногочисленным работам, в которых рассматривался вопрос о социальной дисциплине в России, сделав вывод о том, что в российском обществе эпохи до модерна дисциплинирования не существовало.
На этом фоне данный сборник заслуживает внимания и открывает новые перспективы. В нем основное внимание уделяется монастырям, особенно во Франции и России, как многофункциональным местам заключения, наказания и дисциплины в период раннего Нового времени. Помимо различных функций монастырей как мест ссылки, рассматривается также социальное пересечение духовной и светской власти с местными сообществами. Они открывают топографический доступ к архитектурному убранству и пространствам монастырей и социальным практикам в них. Таким образом, критический поворот в изучении пространства (spatial turn) в социальных и гуманитарных науках позволяет взглянуть на монастыри Европы и России и дисциплинарные практики в них освободившись от историко-философского балласта современности. Смена категорий – отход от линейной концепции прогресса в сторону анализа практик места и пространства – открывает возможности наблюдения, описания и анализа, которые не укладываются в привычные рамки «модернизации», «Европы vs России».