Монета встанет на ребро
Шрифт:
Глупости? Поверьте, не бо?льшие, чем суетливая гонка за всем и вся, разрывающая на части душу и тело.
Просто однажды вам и в жизни, как в дороге, захочется забыть, что за следующим поворотом - цель вашей поездки, а вы только-только вздохнули, облегченно ссутулив усталые плечи… Спешиться? Тряхнуть упрямой головой, накинуть на плечи надоевший плащ Всеготовности - и выйти в слякотную морось?
Уважаю.
Но я - останусь. Хотя бы из пустого любопытства: а куда меня приведет эта дорога, куда помчится вемиль дальше? Без остановки до самого конца, возмущенно загарцевав над обрывом в бездонную пропасть?
Разумеется, есть. И я даже отлично знаю, чем он обычно заканчивается. Всё просто. И, как всё простое, невыполнимо.
Бывает так, что несешься под парусами жизни: вперед, вперед! Не важно, куда, не важно, зачем - лишь бы вперед! Лишь бы в ушах свистел яростный ветер, волосы плясали в жутковатом танце бури, а на губах оседали капельки соленого моря. Пришпориваешь коня, прижимаясь к лоснящейся от пота шее, судорожно схватившись рукой за переднюю луку, чтобы не упасть. Вперед! Вперед! Промчаться яростным ураганом над полями повседневности, пресытиться неистовой силой быстроты - и рассыпаться на мириады крупинок, оседающих на пальцы…
И что теперь?
А теперь - сесть в добродушное кресло-качалку, укутаться в старый-престарый, полысевший местами плед, согреть руки глиняной кружкой горячего чернаса…
Должны быть в жизни вещи неизменные, к ним так приятно возвращаться, до тошноты намотавшись по закоулкам жажды перемен! После долгих, бесконечных блужданий по брусчатке неизвестности, где под каждым камнем вполне может оказаться яма, хищно раззявившая голодную пасть на не незаменимый, но чем-то дорогой твоему сердцу каблук; после яростной борьбы с вредными порывами ветра за любимую юбку; после того, как ноги трижды погрузятся по щиколотку в ледяные лужи - так приятно и даже жизненно необходимо залезть в любимое кресло, снисходительно скрипящее на твои жалкие потуги угнездиться поуютнее, прижав колени к груди…
Только где бы мне, страннице, взять такое кресло?..
– Иньярра? Ты спишь?
– негромкий голос Лиридана вывел меня из сказительской задумчивости, заставив натянуть провисшие поводья, пока моя доброжелательная лошадка, воспользовавшись минутной слабостью хозяйки, не подралась с Властиной вемилью. А она вот уже с полчаса косила на неё злобным взглядом, что не давало мне обольщаться на тему "лошадки нашли друг друга!".
– Нет, не сплю, - помедлив, отозвалась я.
– Так, задумалась…
Наемник скользнул по мне изучающим взглядом, почти с болезненным любопытством заглянув в глаза… Впрочем, может мне, не до конца пришедшей в себя, только почудилось. С чего бы его стали интересовать глюки случайно знакомой ведьмы?
Лиридан со вздохом покосился на мрачную Власту, нахохлившуюся в седле, и заговорщически прошептал мне:
– Слушай, может, хоть ты мне объяснишь, что там произошло, в ратуше? А то вылетели обе, как леший из пруда, одна злющая, другая ещё хлеще, рявкнули, что едем на Кудыкину гору - и думай тут, что хочешь!
Я с улыбкой хмыкнула:
– Да, уж. А ты, как и подобает благородному рыцарю, не посмел бросить двух беззащитных девушек в беде…
– Беззащитных, как же… - недовольно проворчал наемник.
– Всё просто: нас наняли.
– И из-за этого нужно было срываться чуть не по темноте куда-то за город?!! Нашлись энтузиастки!
Я негромко рассмеялась:
– Ну… Как говорится, раньше начнешь - раньше гонорар… И потом, какая разница: сегодня - завтра…
– Да уж, чем раньше мы отвяжемся от этой стервы - тем лучше!
– с каким-то ожесточенным воодушевлением поддержала меня Власта.
– Что, совсем плохо?
– опасливо спросил у неё Лиридан, готовый к гневной вспышке.
– Ещё бы! Я вообще не представляю, как там Иньярра умудрялась с ней спокойно разговаривать! Лично мне сплошные непечатности на язык лезли!
Я иронично усмехнулась:
– Власта, ну нельзя же быть такой нетерпимой! Будь альтруистом - уважай эгоизм в других!
– Ага, дважды!!! Кворр дождется!!! Да как ты вообще могла с ней общаться?!
Я неопределенно пожала плечами:
– Опыт есть. Она же - типичный вампир…
– КТО?!!…
Я, заметив два ошалевших взгляда, поспешила пояснить:
– Энергетический, разумеется… Чем больше ты при ней злишься - тем больше энергии она может у тебя выпить.
– То есть она специально всех провоцирует?
– прищурился Лиридан, ободряюще похлопывая коня по гордой шее.
– Чтобы побольше высосать?
Я с сомнением покачала головой:
– Нет, не думаю… Не думаю, что Альвира вообще понимает, почему она всегда так себя ведет: резко, грубо, вызывающе. Это всё происходит на подсознательном уровне, но результат - эмоциональный подъем, прилив сил - её вполне устраивает, так что она и не собирается менять линию поведения.
– Это гадко и противно… - с отвращением поморщилась Власта.
Я промолчала. В конце концов, Альвира родилась такой. Может быть, она и могла измениться, но изначально была не в самом выгодном для этого положении. Обвинять же - самое простое. Особенно, если чувствуешь, что вела себя глупо и пытаешься как-то возвыситься в собственных глазах и глазах спутников.
Но посвящать Власту во все эти хитросплетения психологий - глупо и бессмысленно. Собственные шишки всё равно набивать придется, да и запоминаются они куда лучше, чем чьи-то вдохновенные нравоучения.
Темнота - друг молодежи…
Видимо, именно такого принципа свято придерживались те, кто возводил эту йырову махину с оптимистичным названием "Склеп Змия". Факелы, услужливо загорающиеся при нашем приближении, ехидно гасли в трех шагах за спиной, оставляя ощущение, что проход попросту смыкается позади. Впрочем, не исключено, что именно так оно и было, но у меня не хватило решимости проверить и узнать наверняка.
Неверного огненного света, разумеется, не хватало, а под ногами кишмя кишели всевозможные пресмыкающиеся гады, так что пришлось зажечь с дюжину световых шэритов, расстелившихся теплым золотистым ковром в пяди от каменного пола. Змеи пока вели себя не агрессивно, нервы у нас были если и не титановые, то из какого-то весьма близкого вышеупомянутому сплава, так что мы хладнокровно, сцепив зубы, аккуратнейшим образом обходили извивающиеся и грозно шипящие тела, брезгливо наступая на узенькие серые клочки незанятого ими пространства.