Монетка на счастье

Огест Элизабет

Тяжело отдуваясь, Рид шагнул назад. Ему хотелось бы отнести ее прямо в постель. Но он обещал самому себе, Доку и двум дедушкам Селины, что будет вести себя терпеливо и сдержанно.

– Теперь я понимаю, почему люди уезжают в свадебные путешествия – подальше от дома, – произнес он, чувствуя, что должен что-то сказать и забыть о своем желании раздеть Селину прямо здесь, в холле. – Последняя неделя была суматошной. Я мог бы взять отпуск – жаль только, что уехать куда-нибудь нам так и не удастся. – От внезапно нахлынувшего гнева черты его лица исказились. –

И потом, я должен извиниться за свою мать. Мне не следовало приглашать ее, но она пообещала помнить, что это твой праздник.

Селина испытывала разочарование, но при виде досады Рида оно сменилось сочувствием.

– Все было хорошо. Она – твоя мать, она должна была приехать. Жаль только, что твой отец не смог, – честно добавила Селина. За прошедшие несколько дней она сотни раз напоминала себе, что их брак – всего-навсего деловой союз.

Но теперь, познакомившись с матерью Рида, она не могла сдержать желание разузнать что-нибудь про его отца.

Рид равнодушно пожал плечами.

– Его слишком трудно удержать на одном месте, он любит работу, связанную с постоянными поездками. Наверное, именно поэтому он, в конце концов, развелся с матерью. Отец имеет обыкновение забывать, что у него есть дом.

Перед глазами Селины внезапно появился светловолосый мальчик, одиноко сидящий на крыльце пустого дома.

– Должно быть, у тебя было одинокое детство, – мягко произнесла она.

Рид похолодел. Он не ждал от нее сочувствия и не хотел его.

– Нет, в детстве я был независимым, – поправил он. – Так я научился самостоятельности, привык полагаться только на себя, и ни на кого больше.

Селина заметила холодный блеск гордости в его глазах.

– И никогда не подпускать людей слишком близко к своему сердцу, – добавила она жестами.

– Жить одному довольно удобно, – ответил Рид, всем видом показывая, что его вполне устраивает выбранный путь. – У меня хватает неприятностей на работе. Я с радостью предоставлю другим изображать из себя «поднос любви на колесиках», как называет мать свои кратковременные чувства.

То, как он передал жестами последние слова, подчеркнуло его отвращение. Решительное выражение его лица не оставило у Селины ни малейшего сомнения, что Рид никому не позволит задеть свое сердце.

– Настоящий сухарь, – заметила она.

Рид желал бы себе стать немного равнодушнее, когда дело касалось Селины. Едва они вышли из церкви, как в голову ему начали приходить непристойные мысли. За несколько последних минут его пыл слегка поубавился. Но, оглядев Селину, он обратил внимание на то, как мягко поднимается и опадает ее прикрытая кружевами грудь, и вновь подавил порыв подхватить ее на руки и отнести в спальню. Рид не мог припомнить, чтобы когда-нибудь желал женщину так же страстно. Эта страстность вызвала у него кривую усмешку.

– Нет, я не лишен желаний, – возразил он.

Селина заметила, как голубые глаза Рида потемнели и заблестели ярче.

– К счастью для меня, – добавила она.

– Ты выглядишь весьма соблазнительно, – знаками изобразил он, удивляясь, как это ему удается медленно двигать руками.

– И ты тоже, – ответила она и непроизвольно добавила: – Конечно, без одежды я тебя еще не видела… – Она тут же вспыхнула, понимая, что произнесла.

Ухмылка Рида стала еще шире. Он решил, что в смущении она выглядит прелестно.

– Это приглашение?

Говоря, он жестикулировал, и, видя его руки, Селина не могла избавиться от мысли о том, каким будет их прикосновение к телу. Ей не терпелось убедиться, что они такие же теплые и нежные, как его губы, но одновременно она тревожилась все сильнее.

– Полагаю, да, – ответила она, стараясь говорить весело. В конце концов, она вышла замуж за Рида только затем, чтобы иметь ребенка.

Риду хотелось поверить ей, однако он привык отмечать Малейшие нюансы в поведении пациентов и по ним определять, откровенны ли они. Вот и сейчас он заметил смущение в ее глазах. А может, я просто сильнее нервничаю, чем решаюсь признаться, подумал он. Прежде он убеждал себя, что Селине просто нужна его помощь, чтобы произвести на свет ребенка. Но теперь ему хотелось, чтобы эта помощь доставила ей удовольствие. Должно быть, я самолюбивее, чем думал, поддразнил он себя. Внезапно его осенило.

– Как насчет нескольких партий в стрип-покер? – предложил он.

Селина заморгала. Неужели он захотел сыграть в карты?

Возможно, мысль не слишком удачна, решил Рид, видя потрясенное выражение на лице Селины.

Но как только первое удивление прошло, Селина признала, что игра в раздевание поможет ей расслабиться в присутствии Рида.

– Отличная мысль, – ответила она.

Неожиданно Рид представил себе Селину, сидящую рядом в одном кружевном белье. Вероятно, игра будет действительно забавной, но терпение может его подвести – притом весьма скоро, решил Рид, когда Селина принесла колоду карт.

– Полагаю, лучше всего для игры подойдет спальня, – заявила Селина.

Рид кивнул.

– После вас, – показал он церемонным и широким жестом в сторону лестницы, низко кланяясь.

Поднимаясь по лестнице, Селина чувствовала, как дрожат ее ноги. Спокойнее, приказала она себе. В спальне она прошла прямо к кровати и уселась на нее, поджав ноги и расправив вокруг себя подол платья.

Когда Рид устроился рядом, Селина перетасовала карты.

– Пяти карт хватит? – спросила она.

Рид кивнул, и Селина начала сдавать карты.

Первую партию выиграл Рид, и ей пришлось снять вуаль. Вторую выиграла Селина, и Рид расстался с пиджаком.

Следующей была очередь его туфель.

– Забавно, – призналась Селина при очередном проигрыше, вынимая из волос шпильку.

– Все шпильки считаются за одну, – заупрямился Рид, потянулся и помог Селине освободить волосы из прически в стиле Габриэль Ратленд, на которую утром было затрачено не менее двух часов. Когда пепельные пряди каскадом упали на плечи Селины, Рид склонился и легко поцеловал ее, а затем заставил себя отстраниться и заняться картами.