Монеты на твоей ладони
Шрифт:
— Но в небо тянет, — потом резко повернулась ко мне. — Не важно. Мы не о том говорили. Как-то я попала в одну переделку… — я отчетливо чувствовал, что говорить все это ей…трудно, что ли? Неприятно. — И вследствие кое-каких обстоятельств подхватила одну занимательную форму жизни… Симбионта. Я ему предоставляю питание и тело в качестве места жительства, а он каждые пять лет включает механизм…чего-то вроде линьки. За три дня все ткани растворяются, и из них формируется организм, который заложен в памяти симбионта — такой, какой он был у хозяина на момент заражения. Иными словами, на пять лет моложе. На самое главное — без всех тех повреждений, что могли появиться за эти пять лет. Шрамы, хронические болезни, сломанные кости, порванные связки и так далее. Уже потом,
— Но разве…растворение и все такое… Слишком уж это…
— Фантастично? Банально все это. Стандартный процесс преобразования материи. Недалеко ушедший от тех же бабочек с их куколками. Где материя, между прочим, тоже растворяется.
— Да? Кошмар какой, — я подумал и решил, что, пожалуй, стоит поверить. Пока. Я помолчал, но решил все-таки внести ясность. — Ну а… что там такое, потребовавшее кандалов? Выглядит…
Тень хмыкнула.
— Дались тебе эти кандалы… Знаю я, как это выглядит. По идиотски, прямо скажем. Есть одна такая каверзная зараза. Ползучая падучая называется. Очень мелкий паразит, разносимый током крови, и выделяющий токсин, действующий на двигательные центры мозга. Мышцы начинают сокращаться. По крайней мере, большинство из них. Ощущения незабываемые. Есть очень эффективный антидот, но вся проблема в том, чтобы этот антидот пациенту вколоть. Ну и попробовали меня как-то зафиксировать с помощью этих железок. И не скажу, что эта была самая лучшая идея, поскольку под конец они все-таки порвались… И как я посмотрю, никто так и не удосужился их снять.
— Как я посмотрю, латают тебя с завидной регулярностью.
— Так работа такая. Травмоопасная.
— Угу, — я оглядел худощавую фигуру, потом весьма объемную цепь. Если это действительно правда, то что понадобилось бы, если бы «фиксировать» вдруг понадобилось бы Дикого?
— Не понадобилось бы, — я выразительно посмотрел на нее. — Извини. Я же говорила, что это машинально.
— Почему?
— Он регенерант. Причем очень сильный. Регенерирует все, что повреждено — начиная от клеток и кончая органами, причем с очень большой скоростью. Иммунитет вообще какой-то ненормальный. Как его убить, не представляю даже я. Разве что одним махом снести голову.
— Или в космос выкинуть, — поддакнул я, не особенно удивляясь очередной новости.
— А вот это точно не поможет. Даже наоборот… Как ни странно это звучит, но некоторые формы жизни живут в открытом космосе и отлично себя чувствуют. Т, хоры вообще существа…странноватые. И безумно выносливые. Дикий не совсем…чистокровный т, хор, поэтому предпочитает жить в атмосферном пространстве из чисто психологических соображений.
— А… Понятно. Чего еще я не знаю?
— Строго говоря, ничего ты не знаешь. И боюсь…
Она прервалась, недоуменно поглядев на мою, должно быть, отвисшую челюсть. А я уставился ей за плечо, наблюдая, как Дикий, вылезший из люка на потолке, вместо того, чтобы спрыгнуть на пол, просто пополз на четвереньках по потолку. Причем полз совершенно не напрягаясь. Было похоже, что он просто перетекает с места на место. Инопланетяне, блин!
Я подтянул челюсть, дав себе твердый зарок больше ничему не удивляться. Раз уж угодил в такую передрягу, ронять авторитет землян в глазах этих… инопланетных личностей я не собирался.
Тень только хмыкнула. Между прочим, последний Хранитель был человеком. Я потряс головой. Это еще что за голоса?
— Форма общения. Мысли можно не только читать, но и передавать с точно таким же успехом. Надеюсь, к этому у тебя способности есть…
— А если нет?
— Посмотрим. В любом случае, учиться ты будешь, даже если это и ограничится теорией.
— И когда? — я навострил уши. Если можно научиться мысли читать, и всяким там паранормальным штучкам, то… А другие планеты, космос и так далее? Покажите мне мальчишку, который бы не мечтал стать космонавтом. А я уже увидел больше, чем все космонавты родной планеты. Не говоря уже о прочем — демоны, инопланетяне, порталы и прочая фантастическая дребедень — и все это у меня под носом! Да, пожалуй, вся эта передряга начинает приносить практическую пользу.
— Да хоть сейчас, — протянул за спиной Дикий. Я обернулся. Он как-то подозрительно переглянулся с Тенью. — Учиться хочешь? Так начнем, не отрываясь от производства.
— С чего?
— С физподготовки. Работы здесь — конца-края не видно. Приступай.
— К чему приступать?
— К уборке, конечно! — засмеялась Тень. — Хламья — носить не переносить.
— Э-э-э… — и это учеба? Меня что, будут использовать как подсобную рабочую силу?
— А ты что хотел? Все и сразу?
— Ну понимаешь… — я пытался сообразить, как бы это попонятней намекнуть, что в сфере уборки я…Гм… — Я, вообще-то… ну, не очень умею…
— Кто это тут убираться не умеет? — раздался знакомый голос. А я-то гадал, куда это он делся. Я обернулся и увидел давешнего демона (который на самом деле не демон), сидевшего на ближайшей железяке.
— Ой, Хан, как ты вовремя! Решил-таки прекратить бакланить? — хитро прищурилась Тень.
— Киса, я всего лишь пришел помочь с заселением, — демон расплылся в улыбке, сверкнув клыками.
— Отлично! Лис, Хан определит тебе фронт работ. Приступайте, ребятки.
Тень развернулась и прошествовала в направлении своей загородки, где принялась энергично копаться в груде какого-то оборудования, поднимая тучи пыли. Дикий с минуту постоял рядом с нами, неопределенно хмыкнул, подхватил пару громоздких ящиков неопределенной формы и нырнул обратно в люк, утянув ящики с собой. Вскоре сверху начали раздаваться скрежетание и потрескивание вперемежку с ругательствами. На пол из люка время от времени вываливались (или вышвыривались?) какие-то детали и вылетали искры. В общем, мои Стражи развили весьма бурную деятельность.
Я посмотрел на демона и поинтересовался:
— Ну и что у нас за «фронт работ»?
— От стены и до обеда. Пошли.
Глава 11
Ты в ответе за всех, кого приручил. Ты в ответе за свою розу.
Обеда не было. Я клевал носом в свою кружку, к которой этим утром добавилось что-то наподобие гренки. Эти изверги, очевидно, решили изводить меня еще и подъемами на зорьке. Хотя какая тут зорька…
Болела каждая косточка. Господи, сколько же ступенек на их чертовых подвальных лестницах! А за столько раз, сколько набегал по ним я, можно было выучить каждую колдобинку на каждой приступочке. И как назло, все лесенки такие ажурно-невесомые, что кажется — топнешь посильней, и все, ариведерчи, встретимся внизу… А в этом самом низу — У-у-ух! Пустое пространство глубиной в пятиэтажный дом, и с него же размером. И эхо… А я, между прочим, высоты боюсь!
Нашли тягловую силу, хррр… Этими своими фокусами сами могли перетаскать свой хлам вниз за пару минут. Так нет, «хотел учиться — учись». Блин! А пыль! Никогда бы не подумал, что в таком маленьком (по сравнению с подвалом) помещении, как лаборатория, может скопиться столько пыли. Да еще в таких труднодоступных местах. И самое обидное, меня пристроили все это вытирать («А ты что, еще что-то умеешь? Налаживать оборудование? Проводку чинить? Нет? Тогда вперед»)! Я пропылился насквозь, отбил себе колени и пальцы и, похоже, растянул мышцы так, как не получилось бы после сеанса самой извращенной гимнастики. После всего этого я понял одно — ползанье на четвереньках и вытирание носом пыли не есть нормальное времяпрепровождение.