Монгольская империя и кочевой мир

Флетчер Джозеф Смит

Когда хан умирал, идея регентства могла усилить целостность степной империи, раздробленной борьбой за наследование трона. При этом в качестве регента могло быть избрано более одного человека: главная вдова умершего правителя и ее младший сын (согласно минорату odchigin — буквально владелец очага), а также старейший мужчина в роде правителя (akha — буквально «старший брат»). Более того, подобные регенты обычно сами присоединялись к той или иной партии в борьбе за трон, а также сами могли претендовать на вакантное место правителя. В любом случае, стабильность империи в подобной ситуации являлась не более чем видимостью.

Чтобы оформить

свое повиновение кандидату на трон и объявить конкурирующие фракции, сторонники кандидата собирали собрание (khuriltai) — также используемое для планирования кампаний — на котором они провозглашали его повелителем. Иногда эти собрания были неподдельно безоговорочными и состояли из представителей всех племен этнической общности. В таких обстоятельствах они могли иногда быть избирательными. Но созыв курилтая без результата, имеющего форму заранее известного решения, вероятно, был редким. Намного чаще они были только церемониями провозглашения данного кандидата, действующего от имени всего степного народа.

Историки-правоведы, изучающие земледельческие цивилизации, в которых структура наследования осуществлялась более-менее последовательно, пишут об «узурпациях» применительно к кочевникам и стремятся отсчитывать начало правления всякого хана со времени курилтая, который его провозгласил. Однако при этом не учитывается реальное время борьбы за надплеменную власть. Свержение действующего правителя членом правящего линижда, имеющего право на трон, не было «узурпацией» с точки зрения степных кочевников. Реальное начало правления отсчитывается от окончательного триумфа победившего конкурента над последним из серьезных противников.

Период междуцарствия был важным периодом в жизни любой степной державы из-за опасности распада. Могло произойти изменение племенного состава империи, прибавление племен или, наоборот, отделение какой-либо группы к другой конфедерации или империи. Наконец, империя или конфедерация могла разделиться мирным путем на составную конфедерацию из двух частей — восточную и западную, которые управлялись братьями с номинальным подчинением младшего старшему.

В отсутствие какого-либо общепринятого правителя участие в избирательном процессе составляло членство в надплеменной политии, независимо от того, каким образом было осуществлено избрание — племенным соглашением или гражданской войной. Цикличный, трудный и часто затяжной и даже бурный процесс выбора претендента на престол политизировал племенное сообщество снизу доверху. Царящие в обществе настроения не могли не учитывать племенные вожди и аристократы. В течение этого процесса целостность надплеменной политии сохранялась в обстановке постоянной борьбы за наследование (персидские и китайские источники, в своей основе, имеют протолуидский характер и подчеркивают законность притязаний на престол соответствующей группировки; к тому же данные тексты написаны не кочевниками, а носителями оседло-земледельческой культурной традиции).

Борьба за престол на надплеменном уровне затрагивала и внешнеполитические отношения. Кандидаты на ханство обычно использовали свои связи (прочные или периодические) с племенами вне конфедерации или другими сообществами. Если это позволяло достичь успеха, с течением времени победитель мог оказать ответную поддержку либо предоставить убежище своим внешним союзникам.

В то время как наследование в племенной конфедерации обычно было мирным, наследование в степной империи, как правило, не обходилось без конфликта. В действительности, конечно, немалая угроза войны за наследство присутствовала даже в самой дружной племенной конфедерации, поскольку любой кандидат на надплеменное правление, вероятно, тешил себя мыслью об

уничтожении независимости племен, установлении автократии и прибыльной внешней экспансии.

Когда степные империи создавались, это было делом рук амбициозных лидеров и племен, покорившихся их власти в надежде получить свои плоды от будущей победы. Таким образом, чтобы успешно управлять империей — а не просто властвовать в конфедерации — хан должен иметь зоркий глаз как на войну, так и на политику, являться личностью, чтобы руководить своими приверженцами и обладать способностью покорять свои собственные народы и подчинять их своему влиянию. Наилучший способ отыскать правителя с такими качествами — посмотреть, кто преуспел в гражданской войне за наследство.

Консолидация степной империи.

Перед началом кампаний, которые могли бы оправдать его существование, всякий претендент должен был создать свою автократию. Степные автократии была плодом гражданских войн. Фазе побед и грабежа нации должна была предшествовать фаза, в которой насилие было направлено внутрь. Межплеменная степная война не была так разрушительна, как война в аграрных сообществах, но во время борьбы за престол коллективные силы племен нейтрализовались, и народ был уязвим для нападений извне.

Борьба за наследование была по своей природе одной из высших точек племенной автономии, но когда один из кандидатов на пост хана начинал добиваться успеха, положение начинало изменяться в другую сторону. Неприсоединившиеся к партиям элементы переходили на его сторону. Чем больше была его победа, тем больше фракций собиралось под его знаменами. Сторонники конкурирующих кандидатов, объявленные на его курултае мятежниками, могли быть подвергнуты набегам, а их имущество распределено среди сподвижников победителя. Богатства и привилегии, таким образом, изначально должны были распределяться членами победившей группировки, но даже фракции проигравшей стороны или проигравших сторон, с течением времени, могли быть успокоены после окончания процесса внутренней консолидации, по мере того, как противоречия выносились наружу и появлялась добыча, которую можно было делить между всеми.

Когда хан побеждал всех своих соперников, наступал в некотором роде критический момент. Племенные вожди, по всей видимости, всегда ощущали некоторую степень противоречивости относительно преимуществ абсолютистской империи. Сильный правитель подразумевал слабых вождей, а сильные вожди означали слабого правителя; вожди могли пытаться заставлять хана натравливать племена друг на друга, усиливая, таким образом, племенную автономию. Но если хан был могущественен сверх определенного уровня, кандидаты на посты племенных вождей могли нуждаться в его поддержке. Надплеменной автократ мог даже назначать вождей племен, находящихся под его правлением.

Нет ничего необычного в том, что когда представлялась возможность, племенные вожди протестовали, но хан обычно более или менее терпимо смотрел на такие обстоятельства, понимая, что популярность вождя среди его соплеменников часто требовала от него попыток сохранения как можно большей автономии для его племени.

После того как противники хана уничтожались, он мог начинать организацию своего народа на внешнюю войну и превращения своей политии в автократию путем поглощения других степных племен и конфедераций. На данном этапе, когда силы племен начинали направляться за пределы империи, положение правителя становилось более надежным, а при удаче его задача упрощалась. Внешние племена, наблюдая мощную военную машину в действии, иногда предпочитали добровольную капитуляцию. Лидер, который побеждал в сражениях, побеждал не только врагов, но и сторонников. Каждый хотел быть на стороне победителей. Каждый хотел иметь право на долю добычи.