Монохром
Шрифт:
— В некоторых местах, — кивнул Лёвка. — Поэтому зеркала придется брать с собой, хотя и неудобно будет.
— Одно радует: твари поганые не мешают, — заметил Дрой.
Лёвка уклончиво угукнул. Я внимательно посмотрел на бывшего отмычку. Он пошмыгал носом, сомневаясь, но потом все же сказал:
— Наверху птицы.
— Падальщики. Особого вреда не причинят, — отмахнулся Дрой. — Двигаем?
— Да-да, — пробасил Лёвка. — И все же будьте осторожны. Я подскажу, как действовать при случае.
— При каком таком случае? — уточнил я.
— Да мало ли какие бывают случаи.
Я пристально поглядел ему в затылок, словно этот сверлящий взор мог помочь проникнуть в мысли и душу человека, чтобы вычленить оттуда самое сокровенное, тайну, которую этот парень несет в себе и не спешит делиться.
Лёвка поправил рюкзак и поднял свой зеркальный щит, готовясь идти к опоре. Обронил:
— Если вдруг воронье… станет агрессивным, бить надо вожака стаи.
— У него шевроны специальные, да? — усмехнулся Дрой.
— Нет. — Лёвка не поддержал шутку. — Но ты сразу поймешь, что он главный.
До стойки мы добрались без происшествий: обогнули развалины хозяйственного флигеля, возле которых счетчик Гейгера застрекотал выше обычного, перелезли через недостроенный забор и оказались возле бетонного фундамента с влитыми железными фермами опоры. Она оказалась масштабнее, чем выглядела издалека, — метра два в диагональном сечении. Навесной лестницы не обнаружилось, но, судя по расположению распорок и промежуточных балок, забраться наверх можно было без особого труда. Вот только как затащить, не разбив, зеркала? Гост сообразил первым.
— Кому-то придется взобраться, а потом поднять стекляшки на веревке.
— Помнится, Минор, ты неплохо лазаешь по всякого рода вышкам, — подмигнул Дрой. Я повернулся к Лёвке.
— Не попаду в радиус действия «миражей»?
— Я ходил здесь несколько раз, в этом месте прямого визуального контакта нет.
— Но выбросы могли сдвинуть аномалии.
— «Миражи» не подвластны выбросам. А сами по себе двигаются лишь блуждающие. Странно, что не знаешь.
— Где же ты руку вывихнул?
— Дальше. Там будет сложный участок.
Я передал свое зеркало Зеленому и на глазок оценил сложность подъема. Высота меня не пугала. Беспокоил слепой страх перед неведомым пси-полем, заставляющим убивать себя. Может ли такой страх обернуться ужасом и заставить запаниковать старину Минора?
Я закрыл глаза. Вслушался в ритмичную пульсацию сердца.
Не в этот раз. Раз уж мы забрались в самый центр гиблого места, надо отсюда выбираться. А то глупо получится.
Под языком скопилась слюна, и мне пришлось приподнять дыхательную маску, чтобы сплюнуть. В нос шибанул приторный трупный аромат — совсем рядом кто-то помер и порядком разложился. Позитивненько. Что ж, приступим.
Подтянув ремень автомата, я запрыгнул на бетонную тумбу и обошел конструкцию, примериваясь, откуда лучше начать. Возле одной из поперечин остановился, смоделировал в уме схему подъема и остался доволен. Пожалуй, здесь.
— Учитесь, каскадеры, — сказал я и поставил ногу на металлическую перекладину.
— Хребет мне на темечко не просыпь, — бодро пожелал в спину Дрой.
— Не отсвечивай, терпила.
Первые метра три я полз уверенно, без заминок. Пространственный рисунок балок был удобным. Мозг работал четко, руки сами находили нужную зацепку, а под ботинками словно по волшебству появлялась твердая опора. Но я не терял бдительности, помня, что кажущаяся простота в Зоне убивает быстро и эффективно. Зазевался, скользнул протектор по ржавой грани — хлобысь! — и твой бесценный организм остывает у ног товарищей со сломанной шеей. Незримые Демоны Зоны любят искушать иллюзиями как олухов-желторотиков, так и опытных бродяг.
Не зря я просчитывал каждое движение и проверял каблуком на прочность железяки, прежде чем переносить на них вес тела.
Нога опустилась на что-то хрустнувшее. Сначала я решил, что провисает перекладина, но когда глянул, вздрогнул и едва не выплюнул в фильтры остатки ужина. Из треснувшего сварочного шва торчала человеческая рука, которую снизу видно не было. Закостеневшие пальцы сжимали металлический уголок мертвой хваткой, на месте ногтей остались лишь запекшиеся кровоподтеки, остатки наручных часов врезались в жилы запястья, а локтевой сустав был небрежно перебит чем-то острым. Плоть под отрепьями рукава серела трупными пятнами, кое-где виднелись запекшиеся рваные ранки — вороны клевали ништяки до тех пор, пока мясо не пропиталось ядом и не стало окончательно ядовитым.
Вот чем так воняет. Немудрено: эта клешня здесь дней пять уже вялится. Хорошо, что мух нет, а то бы опарышами, поди, кишела. С детства терпеть не могу подобную живность — может, я, конечно, чересчур брезгливый, но по мне, так лучше уж с псевдогигантом поручкаться, чем полупрозрачные личинки на ладошке подержать. Бе.
Я еще раз покосился на зверски оторванную конечность. И тут в голову стукнулась действительно пугающая мысль: где все остальное?
— Чего застрял? — донесся приглушенный маской баритон Госта.
— Не скажу. — Я сглотнул. — Полезешь — сюрприз будет.
Когда я наконец добрался до трубы, сталкеры уже перевязали зеркала веревкой крест-накрест и пристегнули карабином к тросику. Один его конец я заблаговременно прицепил к портупее, а второй оставил болтаться внизу. По сигналу я стал тянуть, но стекло тут же зацепилось за поперечную балку. Трос дрогнул в руках, от рывка старая рана отозвалась тупой болью. Хрупкий груз чуть не разбился. Я ослабил тросик и растер плечо. Значительные, но плавные усилия во время карабканья на опору не сказались на ране, а от несильного, зато резкого движения — стрельнуло. Надо быть внимательнее.
Аккуратно, чтобы не расколотить наши драгоценные щиты, я поднял всю связку и положил рядом с собой.
Следом полез Дрой. Добравшись до висящей конечности, он чуть не слетел обратно от неожиданности, выматерился во всю глотку и проклял меня за то, что не предупредил. За ним поднялись Лёвка и Зеленый, а когда пришла очередь Госта, то сюрприза, ясное дело, уже не получилось. Сталкер лишь окинул взглядом пресловутую руку, брезгливо поморщился и ловко взобрался к нам.
Но через миг с ним произошло что-то странное. Глаза Госта внезапно расширились, он упал на живот, свесился вниз и уставился на конечность новым, безумным взглядом.