Шрифт:
От автора.
Монопьеса подобна неприступной крепости, и нет, на мой взгляд, большей доблести, чем однажды ее покорить. Тут от писателя пьес для успеха, помимо предельной технической оснащенности, потребуется смелости, азарта и настырности. Про азарт и настырность понятно, а под оснащенностью подразумевается наличие завораживающего сюжета, завораживающего персонажа и – завораживающей игры актера.
Внятно и чувственно исполненная монопьеса – и есть наикратчайший путь к сердцу зрителя. Доверительная стихия откровения, кажется, завораживает. Неожиданно обнаруживается
Много лет мне мерещился образ моей монопьесы. Но всякий мой штурм этой крепости заканчивался бесславным отступлением. Все было как будто при мне, но, однако же, недоставало неких внутренних оснований для органичного высказывания. Диалога не возникало – в связи с чем, порог правды казался непреодолимым. Дух Игры на мой зов категорически не откликался: то ли спал беспробудным сном, то ли предательски безмолвствовал.
По счастью, однажды меня осенило, что второй стороной диалога может быть ТОТ САМЫЙ, ВЕЧНЫЙ И ВСЕМОГУЩИЙ, НЕВИДИМЫЙ И СПРАВЕДЛИВЫЙ, к которому мы приходим в трудную минуту за поддержкой. Тут и верное место нашлось для моих страстотерпцев – там-там, у камня, возле которого, по преданию, Бог отдыхал в день седьмой от «всех дел Своих, которые Он делал».
Лотерейный билет
Появляется очень плохо одетая женщина. В руках у нее лотерейный билет. Заметно, чем-то очень огорчена.
Мы жили – подумай – чего не хватало?
Дети, слава Богу, большие и сами работают, и не жалуются, и ничего не просят.
Нам нашей пенсии на двоих – как говорят, проживем.
Квартиру почти уже выкупили, никому не должны.
Никому не должны – это главное.
И даже, скажу Тебе, стали копить на заграницу.
Когда это я могла хотя бы подумать про заграницу?..
По утрам просыпаюсь – от мыслей получаю удовольствие: дети-внуки здоровы, в гости приходят, по телефону звонят, с мужем не ссоримся… Боже, чего еще нужно?
Вздыхает.
Вообще, моя воля, ввела бы закон: чего-то уже имеешь – сиди уже!
Не проси и не требуй чего-то еще! Повторяй, как молитву: довольна я, Господи, очень довольна, и больше, пожалуйста, ничего не посылай!
На мгновение, словно задумывается.
Все-таки женщина своим нутром всегда лучше мужчины почувствует, чего можно делать, а чего – да лучше бы застрелиться…
Вот: муж подарил мне на мой день рождения пушистую турецкую кофту, крепкие испанские духи и билет – ТОТО– ЛОТО…
Кофта мне душу согрела.
От духов голова закружилась, как в молодости, бывало…
Но билет… хочешь, верь, хочешь, не верь – он меня сразу как будто обжег.
Только я до него дотронулась – так сразу и уронила.
Потом подняла – он опять улетел из рук.
Куда-то за старое кресло.
Мне стало странно.
Впрочем, всего на секунду.
Махнула рукой и тут же забыла.
Наверно, решила, билет и билет, да подумаешь, сколько их было…
Молчит.
Называется, после всего – не верь самой себе…
Молчит.
Ну, конечно, сначала мы радовались: шутка ли – двадцать миллионов выиграли, пятьсот девяносто четыре тысячи, триста пятьдесят восемь рублей, шестьдесят шесть копеек!
Не украли, не дай Бог, не потом добыли – с неба упали!
Я быстро хороший ужин сделала, пошла звонить детям.
Но муж удержал и ласково попросил никого не звать.
Мол, побудем вдвоем, как когда-то.
И обнял меня – нежно-нежно…
Давно, я подумала, так не дотрагивался…
Грустно улыбается.
Я запалила сорок свечей – столько мы прожили вместе!
Вкусно его накормила!
Потом мы гуляли вокруг нашего дома!
Потом пили чай с кофейным ликером и говорили о чудесах!
И так мы до самого утра – действительно, как когда-то!
Когда засыпали, он как бы сквозь сон попросил, по-хорошему, про миллион никому не рассказывать: ни чужим, ни соседям, ни, тем более, детям… Мол, детей у нас четверо, говорит, двадцать миллионов разделить на четыре части – останется пшик…
То есть, говорит, никому ничего не достанется…
Улыбается грустно.
И тогда, и теперь не понимаю: почему на четыре?..
Детям четыре части, и нам с мужем часть – пять?..
И потом, все-таки целых двадцать с лишком миллионов!..
Молчит.
Дни идут, я прошу его, что ни день, разделить деньги между всеми поровну и пускай каждый тратит, как хочет. А у него свой принцип: копейки, говорит, детям не дам, пока жив, даже копейки!
Опомнись – его умоляю – они молодые, им нужно помочь…
Помогай – говорит – а потом ты их увидишь! У меня будут денежки – говорит – они на руках меня будут до смерти носить, а у них будут денежки – говорит – они плюнут мне в душу и даже не вспомнят, что жил на свете такой хороший папа!
Всхлипывает.
Меня за добро – удивляюсь – мои любимые дети?
Тебя – говорит – за добро, именно за него!..
Тихо плачет.
Рассказать кому – как рассказать?..
Я терплю и молчу.
Мои близкие люди ничего не понимают – я им сказать ничего не могу.
Что тут скажешь?..
А с мужем мы только ругаемся: как нужно тратить двадцать миллионов, пятьсот девяносто четыре тысячи, триста пятьдесят восемь рублей, шестьдесят шесть копеек!