Monpti
Шрифт:
– А вы сами не покупаете идеи?
Он меня совсем не слушает, так он рад, что мне тоже необходима помощь.
– За этот взнос в вашем распоряжении все сборники, комментарии и советы, дающие кучу возможностей быстро обзавестись деньгами. Здесь все подробно объясняется.
– О да, – говорю я умирающим голосом.
– Есть также более дешевые издания, милостивый государь. Только не падайте духом. Девятнадцать франков и девяносто пять сантимов… Но в них содержатся лишь возможности заработка до тысячи франков в месяц. Но вам этого совсем не хватит.
– Одним
– Ну, почти! – говорит он. – Послушайте! Дело чертовски простое! Когда человек соответственным образом одарен…
– А как это определяют?
– Например… Доказательством тому служит… то, что вы здесь. Вы предпринимаете попытку. Вы платите сорок девять франков девяносто пять сантимов, и…
– А кто не одарен?
– Такой не придет ни к чему даже с помощью наших руководств. Mais, jeune homme, je n'm'en occupe pas de ces d'etracu'es-la. Ah, mon Dieu, faut se faire du mal pour le bien des gens. Молодой человек, я не занимаюсь с подобными дураками. Боже милостивый, чего только не приходится вытерпеть, когда хочешь сделать добро.
Я думаю, что пора двигать домой.
– Не беспокойтесь, пожалуйста, я пришлю деньги почтой.
Четвертая глава
В Люксембургском саду деревья принимают солнечную ванну. Этот сад – мое единственное утешение, поэтому я прихожу сюда так часто.
Старая женщина ковыляет вдоль цветочной клумбы. Как чудно может выглядеть такая старая дева – я представил себе, как она дома у себя то и дело говорит: «Пожалуйста, оботрите ботинки! Опять всюду пепел от сигарет. Ты хочешь, чтобы я из-за тебя Богу душу отдала? Почему ты так поздно? Я не буду сто раз разогревать обед!»
Конечно, старые женщины хорошо готовят, но они сильно экономят и сразу после еды начинают допытываться, что подавать на ужин. Они собирают хлебные крошки со стола: «Боже мой, когда ты наконец научишься отрезать хлеба столько, сколько сможешь съесть?»
Что будет с ними на том свете?
Маленький воробей купается в пыли.
Маленький грязный пушистый комочек с блестящими смолисто-черными глазками. Говорят, что они наглы и подлежат истреблению. Зимние холода они не переносят, большие морозы для них губительны. Короткая, маленькая жизнь. Такой воробышек прилетает, подпрыгивает по дорожке и выискивает среди разбросанных автобусных билетов и талонов на метро что-нибудь съедобное. Это вся его жизненная программа. Милостивый Господь заботится о всех небесных пташках, но не следует это воспринимать дословно.
В этот момент воробей взмывает и гонится за мотыльком. Отчаянная, дикая погоня над цветочной клумбой. Целовать он его, как видно, не собирается. Природа невыразимо прекрасна, но совсем не безмятежна.
Как же быть с объявлением о водолазе?
Я все-таки возьмусь за ремесло водолаза.
Как это в школе учили: «Каждое тело теряет в воде ровно столько, сколько весит вытесненная им вода».
И с такими знаниями я собираюсь сейчас стать водолазом?
Но будь что будет.
Дома я разыскиваю свое свидетельство о прививке
Не забыть бы вести себя по-матросски. По-джентльменски не пройдет, сразу заподозрят и вышвырнут за ворота.
В водолазном офисе, кроме меня, ни одного желающего наняться. Кажется, не так уж много безработных водолазов в Париже.
Хороший признак.
Поджарый господин, прислонившись к карте на стене, ковыряет в зубах, мужчина пополнее сидит за письменным столом и пишет. Он смотрится как палач перед казнью, рядом с ним – виселица.
– Мсье, я пришел по объявлению.
– У вас есть документ о том, что вы – водолаз?
Я протягиваю ему мое свидетельство об оспопрививании.
– Что тут написано?
– Тут написано, мсье, что такого водолаза, как я, мсье, вы еще в жизни не видели, мсье. Я подводник и надводник, s'il vous pla^it, это моя специальность.
Худощавый тоже заинтересовался и подошел, теперь они оба разглядывают мое свидетельство.
Служебная печать городского врача производит впечатление.
– Вы раньше тоже были водолазом?
– Уже моя мама была водолазом.
– Где вы работали?
– На Дунае. Он в десять раз шире Сены, даже в двадцать, если уж быть точным.
– Где?
– Повсюду. Вы только посмотрите на меня в деле, господа, вы не поверите собственным глазам! На какую глубину мы опустимся? – спрашиваю я небрежно.
– Завтра в пять утра приходите на набережную для пробного спуска.
Пятая глава
Я ставлю будильник, чтобы он зазвонил в четыре утра, и тут же ложусь спать. Еще рано, в пансионе даже не звонили к ужину. Интересно, чем будут кормить сегодня девушек.
Строго говоря, эта водолазная история совсем не веселая шутка, впрочем, не будем торопиться с выводами. Оставим детские страхи. Меня спустят под воду, я немножко осмотрюсь, затем всплыву наверх и суну в карман пачку денег. Небольшая банка какао, килограмм сахара. Сигареты тоже нужны человеку…
Как складывается личная жизнь водолаза? Разделяют ли жена и дети его страсть к подводной работе? Какое впечатление он производит на женщин, когда выходит из воды? И что делает водолаз, если под водой ему «приспичит»? Сколько нерешенных проблем…
Я встаю уже в половине третьего и, тихо дрожа, собираюсь в путь.
Отель «Ривьера» еще храпит, кряхтит, стонет и скрежещет зубами.
«Там будет плач и скрежет зубов». [5]
Если я случайно умру, то попаду прямо в ад. Чушь. Водолазы редко умирают под водой. Да, но разве я водолаз?
В первом классе восьмилетней школы у меня было всего лишь «удовлетворительно». Не стоит…
Я должен подойти к подозрительному дощатому зданьицу на берегу Сены. Туманно.
5
От Матфея, 8, 12; от Луки, 13, 28.