Монстр с нежным сердцем

Белозерцева Таня

— Ох, мальчики, — сквозь смех и слезы счастливо выдохнул Соломон. — Так и быть, буду ещё и дедушкой Зейну. Гарри, Зейн, — отстранившись, он пытливо заглянул им в глаза. — Я дам вам свое имя, если хотите, и введу в свой Род. Нужно только ваше согласие.

Предложение Соломона стоило обдумать, чем Гарри и занялся, уютно прижимаясь щекой к плечу друида. Готов ли он отказаться от фамилии Поттер и войти в новый род? И что это изменит? Всё изменит, понял Гарри, он не будет безродным сиротой, обретет семью и стабильность. Да и не это главное, в конце-то концов, а то, что Соломон больше не будет

одинок, вот о чём он должен думать — об израненном сердце Соломона!..

— Я согласен… — тихо выдохнул Гарри.

— И я, — эхом последовал Зейн.

В карих глазах Соломона словно звездочки загорелись, разбежавшись теплыми согревающими лучиками счастья, такая же теплая улыбка коснулась его губ, и всем как-то вдруг похорошело от такого искреннего, теплейшего расположения. Всё-таки магия друида — это не пустой звук, а нечто очень значимое, что-то существенное, большое и постоянное, как сама природа. Такое же вечное и загадочное, как древние камни Стоунхенджа…

— Приготовления к кельтскому обряду начнем на этой неделе в ночь Бельтайна, — решил Найджел. — С вечера тридцатого апреля по вечер первого мая. В это время зима переходит в лето, темное время суток сменяется светлым, и вместе с возрождением природы начинается новый жизненный цикл. Самое благоприятное время для зарождения новой семьи и принятия в Род. Что скажете? — Блэк обвел взглядом присутствующих.

Соломон согласно кивнул, и Найджел воодушевленно продолжил:

— Вопрос с проживанием мы решим позже, а пока давайте придумаем, как, наконец, предотвратить грядущее дракклово восстание гоблинов.

— А чего тут думать? — сварливо заворчал Брайан. — Нужно меч гоблинам отдать, для этого надо просто от реликвии отказаться, вот и всё.

— Ничего себе «просто»! — ахнул потрясенный Моран. — Да разве ж это возможно — вот так взять и отказаться от ценнейшей реликвии одного из Основателей?! Вы что, ребята, это же история наша!..

— А это школа наша, — Блэк обвел рукой огромный зал. — И жизни детей, живущих в этих стенах, всяко ценнее старинной побрякушки.

— Э-э-э… — Мракс пристыженно прикусил язык, а Гарри невольно улыбнулся, вспомнив старика Марволо, точно так же цепляющегося за старинные побрякушки своего Рода, кольцо и медальон. Не отсюда ли такая алчность?

— Значит, решено, — Найджел благодарно кивнул Брайану. — Приступим к новым нашим делам: отказу от одной из реликвий и обряду Принятия в Род. Дел полно, и серьезных, но с первым будет хоть и сложно, но решаемо, в конце концов, по диадеме Кандиды мы уже не плачем за давностью лет…

— А её можно вернуть? — поинтересовался Гарри. Найджел отмахнулся.

— Да нет, невозможно это. Никто не знает, где она…

— В Албании, в корнях старого ясеня, где убита и похоронена Елена Когтевран, — слегка недоуменно ответил Гарри.

Упс… На него уставились, как честные евреи на пришествие Христа во плоти. Искреннейшее изумление во взгляде друзей заставило Гарри смутиться и покраснеть — а чего он такого сказал?!

— Парнишка… — задыхаясь от волнения, зашептал Дамблдор. — Какими технологиями вы в будущем достигли таких невозможных знаний?

— Призрак Елены рассказал, — растерянно пожал плечами Гарри. Соломон захохотал и, обняв

мальчика за плечи, весело подмигнул обескураженному Дамблдору.

Выражение лица Брайана при этом было таким бесценным… Ну да, он-то настроился на сверхновейшие чудеса будущего, а тут такой облом-с.

Глава 15. Триединство

Народу в замке было предостаточно, так что делами занялись сразу, никуда и ни на что не откладывая. Собрали делегацию с аудиенцией к гоблинам, скоренько сколотили экспедицию в Албанию за диадемой и параллельно с этим начали приготовления к кельтскому обряду Принятия.

Соломона при дворе хорошо знали и всем недовольным быстро заткнули рты, пригрозив изгнанием из Хогвартса. Но идиотов, слава богу, не было, те, кто узнал причину возвращения друида в замок, прониклись его подвигом, неоценимой помощью Фелине в бою с огнём и пришли к нему с извинениями. Ну а Соломон ни на кого не был обижен, так что извинения принял, быстренько всех простил, на всякий случай, и занялся своими важными делами.

А так как он решил участвовать во всех событиях поочередно, то нам остается лишь пересказать их по мере поступления, а не лихорадочно соображать, с чего же начать в первую очередь…

Итак, до первого мая ещё оставалась уйма времени, целых шесть дней (или пять — до тридцатого апреля, кому как удобней…), меч Годрика был под рукой, экспедицию в Албанию только начали организовывать, так что в первую очередь сообща было принято решение отправить делегацию к гоблинам.

Но для начала принесли общий отказ от реликвии. Собрали зал, объявили задачу, объяснили причину. Народ выслушал, посмотрел на мамочек с малыми детками и проникся. Особенно когда представилось, как малыши пожираются Адским пламенем…

Что ж, Гарри был очень рад, что Виктора уже забрали в Азкабан, а то б от него мокрого места не оставили, настолько народ озверел. И стало так противно иметь с гоблинами дело, многих аж затошнило. Вот же твари, никак не уймутся — восстание им подавай!.. На волне всеобщего отвращения поднялся вопрос — а так ли им, волшебникам, необходим этот сраный гоблинский банк с их кровавым золотом?!

— Нет! — решительно заявила суровая с виду женщина, поднимаясь с места. — Не нужен нам Гринготтс! Я больше не желаю иметь с ними дела, в свете чего отказываюсь от своей личной семейной реликвии — брачной диадемы. Гоблинская работа, знаете ли, хранилась в семье веками, но теперь мне от неё тошно… Как подумаю, что моя дочка могла сгореть этой ночью… Росинка! — властно позвала мадам, стукнув клюкой в пол.

С негромким хлопком перед ней возникла крохотная домовушка с резным ларчиком в лапках. Одновременно с ней появился хогвартский домовик и поставил перед столом профессоров простой деревянный табурет, к которому и просеменила Росинка, чтобы бережно поставить на него ларчик.

— Дозволите взглянуть, мадам Прюэтт? — спросил Блэк. Мадам дозволила, и Росинка открыла ларчик, являя взору волшебников чудесную бриллиантовую диадему, инкрустированную жемчугом и микроскопическими сапфирчиками.

Красивая вещь, но восторга ни у кого не вызвала — проклятой стала она, как их создатели, бессердечные кровавые гоблины…