Монстр в твоём шкафу

Райбер Влад

Человек подступал неторопливо. Я же мигом выскочил из-под одеяла и пролетел мимо прямо в коридор. Верзила махнул рукой-ножом по воздуху.

Я вбежал в спальню родителей с криками: «Мама! Папа! Меня убивают!». Но их там не было! Их не было нигде! Ни в спальне, ни в коридоре, ни на кухне. Они исчезли, а входная дверь, обычно запертая на все замки, была открыта. В подъезде, как и в моей квартире не горели лампы.

У меня не было времени думать – за мной по коридору шёл страшный человек и я босоногий, в одной пижаме оказался на тёмной

лестничной площадке.

Дверь квартиры напротив и все остальные в подъезде, тоже оказались открытыми. Я бежал вниз, звал маму и папу.

Позади громко топали ботинки, перила гудели. За мной спускался страшный верзила. Он прибавил шаг, чтобы не упустить меня.

Я звал на помощь, но не заглянул ни в одну из квартир. Интуитивно чувствовал, что все они пусты. Все люди в нашем доме исчезли. Остался только я и этот человек с ножом вместо руки.

На улице горел фонарь, но сразу погас, когда убийца ступил во двор. Он не бежал, а двигался быстрым шагом. Длинные ноги позволяли ему преодолевать сразу большое расстояние, и он отставал всего чуть-чуть.

Я запретил себе оглядываться и побежал быстро как мог. Сбивал пятки о гравий, но бежал.

Наш маленький город всегда был тихим по ночам, но тогда это была особенная, мёртвая тишина. Дрожь прошла по спине, когда я понял, что кричать бесполезно – нигде нет людей. Словно весь мир опустел. Никто не придёт на помощь!

Куда ни глянь – всё открыто: подвалы, магазины и даже трансформаторные будки. Я желал только отделаться от верзилы. Его заострённая рука обещала страшную и мучительную гибель. Я постарался сделать так, чтобы он потерял меня из виду. Сворачивал за каждый угол, бесшумно пробегал по траве и наконец нырнул в открытую дверь хлебной лавки, и укрылся в кладовой.

Я видел, как за большими окнами погасли фонари. Это означало, что он был рядом.

Человек в шляпе прошагал в холодной тьме и замер на пороге хлебной лавки. Он не входил, но и не следовал дальше, будто решал, стоит ли тратить время, чтобы осмотреться внутри.

У меня сжались и сердце, и лёгкие. Я потерял способность дышать. Верзила стоял на месте. Обе его руки скрывали длинные рукава пальто.

Мои ноги были истёрты. Я знал, что мог наследить кровью и страшный человек без труда меня найдёт, если обнаружит пятна на полу.

Что было делать? Только сидеть, молчать, не издавать ни звука и надеяться, что он пройдёт мимо.

Я сжимал руки в замке, как в молитве. Пальцы потеряли чувствительность и стали холодными.

Верзила ушёл. Он отправился искать меня в другом месте, а я так и остался сидеть на полу в кладовой.

Я проснулся от удара в живот. Грузчик нёс ящик с буханками и не заметил спящего ребёнка на полу. Увидев обычного человека и ощутив аромат свежего хлеба, я заплакал. За окнами сияло рассветное солнце и люди снова были здесь.

– Мальчишка! – вскрикнул грузчик.

Он и продавец пытались добиться от меня объяснений, как я оказался в закрытом магазине. Мои ответы не казались им правдивыми: дверь не могла быть открыта ночью, тогда бы сработала сигнализация.

Мои мать и отец уже успели со мной попрощаться. То, что моя кровать пуста мама обнаружила ещё в час ночи, ведь она часто проверяла мою комнату.

Когда мы встретились, родители меня и ругали, и обнимали, и плакали. Я не понимал их, а они не понимали меня. Мы будто разговаривали на разных языках.

Они хотели знать, как я смог выйти из закрытой квартиры. Я говорил, что квартира была открыта, а родителей не было.

– Постарайся, вспомни! – упрашивала мама. Ей казалось, что я говорю бессмысленные вещи.

Что значит «вас не было»? Как это «везде открытые двери»?

Когда я описывал того, кто за мной гнался, мои слова тоже подвергали сомнению.

– Ты говоришь: у него был нож?

– Нет! Его рука была ножом!

По моим рассказам было невозможно составить портрет. Высокий человек в старинной одежде, неопределённого возраста, лицо представляет собой сплошные бугры и рытвины. Я не запомнил, какой величины был его нос, какими были глаза.

Несмотря на то, что я был единственным ребёнком, которому удалось спастись, мои свидетельства не имели никакой ценности, потому что они напоминали кошмарный сон.

Я боялся, что верзила придёт за мной снова. Когда мне было особенно тревожно в темноте, я приходил в комнату родителей с одеялом и подушкой. Мама не говорила ни слова, если утром находила меня спящим на полу у своей кровати.

Но ничего не произошло. Ночные похищения прекратились. Больше не пропал ни один ребёнок. Амир дружил ещё с одним мальчиком из своего класса и часто приглашал его в гости. Если рассуждать в логике моей теории: он тоже должен был оказаться под угрозой. Однако с ним ничего не случилось.

И я сделал предположение: той ночью высокий человек перенёс меня в свой мир и намеревался убить, но ему это не удалось. Цепь оказалась разорвана. И не получив жертву, мистический маньяк умер.

Те дети, что исчезли ранее, так и не нашлись.

Родители Амира уже через год перестали верить, что их сын вернётся. Я это понял, когда они заглянули к нам в гости. Мама моего друга принесла коробку с приставкой, а его отец поставил передо мной стопку дисков с играми. Они попросили взять это на память.

Я, конечно, мечтал об этой приставке, но она не должна была достаться мне такой ценой. И запустил я её всего один раз. Поиграл и забыл. Оказалось, что мне не так нравились игры, как времяпровождение с лучшим другом.

Тогда в восьмилетнем возрасте моё детство закончилось. Или наоборот – я навсегда остался ребёнком. С годами мои страхи стали обычными привычками: я никогда не жил отдельно от родителей и не искал таких возможностей. Я всегда закрывался в квартире и в комнате, потому что вид пустых проёмов вгонял меня в панику.