Монстры царства стали
Шрифт:
Рэйна пыталась найти новый смысл, отыскать причины для существования. Пыталась и начать все с чистого листа. Забыть их всех, забыть Мелас и ту частичку души, что отдала тогда каждому из ее друзей. Предпринимала попытки забыться в алкоголе или в поцелуях Тарака. Старалась отыскать себя.
Но везде и всюду видела лишь те сверкающие изумрудные глаза, смотрящие на нее в полутьме пещеры Ассин. А на губах ощущала лишь навечно застывшие и не сказанные тогда Саргону слова.
Глава 10
Две
В холле возле гардеробов самого большого театра во всей Мирии было очень шумно и жарко. Везде толпились люди, суетящиеся перед началом спектакля. Сегодня, на самое долгожданное выступление, в столицу королевства съехались буквально все богачи.
Рэйна была одета в элегантное светлое платье по ксанфийской моде, предполагающей шик для высшего смертного общества. Ее рука в длинной атласной перчатке лежала на локте Тарака. Пират был одет в богатый камзол, украшенный золотыми застежками и шитьем, и зауженные штаны. Одежду они взяли напрокат, собираясь на это мероприятие. У Тарака были большие планы на обчистке карманов богачей от лишнего груза, а со стороны Рэйны это была слабая попытка развеяться.
Всюду блестело золото и окутывал пуфики бархат. Длинные алмазные люстры освещали каждый уголок театра, намекая на богатство своего хозяина. Им был один из богатейших людей Мирии.
Сегодня заявляли концерт нескольких персон, предусматривающий два антракта. Первую часть Рэйна прослушала без малейшего интереса, стоя на выкупленной Тараком ложе. Деньги за билеты, разумеется, они должны были отмыть.
В антракте Тарак занялся своим делом, а Рэйна – отвлечением внимания гостей. Она пила вино, шутила, улыбалась и смеялась, идеально выполняя свою роль. Зайдя в ложу после антракта, Рэйна, к своему удивлению, зацепилась взглядом за сцену. На ней стоял белоснежный рояль.
– Как тебе певцы? – спросил Тарак, тоже облокачиваясь на ограждение ложи и смотря вниз, в партер. На его руках блестели перстни и кольца. – Понравились?
– Посредственно.
– Неудивительно, ведь только сейчас будет то, ради чего сюда пришли все эти люди, – пират кивком указал на рассаживающихся богачей в партере. В его ухе непривычно отсутствовала серьга. Сегодня он играл иную, не пиратскую, роль. – Мы немного послушаем, но, как и договаривались, уйдем раньше, чем начнется шумиха.
Рэйна кивнула, наблюдая, как поднялся занавес и на сцену вышел пианист. Он должен был аккомпанировать певице, приход которой зал уже разогревал бурными аплодисментами.
Рэйна не знала ту, кто сейчас будет петь. Но бумажная афиша на здании театра гласила: «Выступление легендарной Массары, Певчей пустыни, во второй части концерта под музыку Рафаэля Вана».
Кем были эти Певчие, Рэйна не знала. Но когда она увидела Массару, то ее дыхание тут же перехватило.
Женщина, вышедшая в белом платье на сцену, была удивительно похожа на Эль. Те же черты, те же волосы и глаза. Но Мюриэль была молода, а этой женщине было уже за сорок. И Рэйне лишь на мгновение почудилось, что это была ее подруга.
«Как она похожа…»
– Она рунийка, это удивительно, что она тебе кого-то напомнила, – внезапно шепнул ей на ухо Тарак. Кажется, Рэйна сказала фразу вслух. – Все рунийцы на одно лицо: темноволосые, кареглазые и с ноткой восточного колорита.
Рэйна сглотнула, не отрывая взгляда от рунийки. А стоило Массаре запеть, как из ее головы разом вылетели все мысли, снедающие ее днем и ночью. Забылись горести и печали, ушли воспоминания прошлого.
Голос рунийки обладал своей неповторимой магией. Ведь иначе Рэйна никак не могла, услышав песню на неродном ей наречии, будто наяву увидеть бескрайние пески пустыни и палящее солнце. Такой песней можно было свести с ума. И Массара сводила.
Зал, как и Рэйна, сидел, не шевелясь, внимая каждому слову. Рунийка пела, и песнь ее была горькой, как и ее голос.
Сознание Рэйны плыло под действием восхищения настолько, что она забыла обо всем на свете. Осталась только ее душа и песнь, пронизывающая ее насквозь.
Она не заметила, как по ее щекам покатились слезы. А ведь Рэйне уже давно начало казаться, что она все их выплакала, выгорев до конца.
Но сейчас девушка не могла разорвать зрительный контакт с Массарой. Казалось, рунийка смотрела прямо на нее. У Рэйны дрогнуло горло.
– Пошли, надо уходить, – разрушил этот волшебный момент Тарак, беря ее за руку и вновь запечатывая все ее проявившиеся эмоции обратно под толщу льда. Девушка позволила себя увести от балкона, но не отвести своего взора от сцены. Она все еще пыталась схватить последние моменты того ощущения, что возникло у нее, слушая эту рунийскую песню. – Рэйна, нам пора.
Усилием воли она отвела взгляд и переместила его на Тарака. Кажется, он и вовсе не попал под чары певицы, ничего не почувствовав.
«Почему ты так похож на него, но так слеп и глух к тому, что происходит у меня внутри?» – мысленный вопрос пронесся у Рэйны в голове, пока они спускались с лестницы и выходили из театра, но так и не был задан вслух.
А в ее душе продолжала звучать та прекрасная песня Певчей пустыни, освещая ее погребенную под пеплом душу тонким проблеском света.
Вечерний воздух столицы был наполнен ароматами выпечки и шумами кофеен. Тарак и Рэйна не спеша шли вдоль улицы к одному из заведений, намереваясь там перекусить до возвращения на постоялый двор.
Музыка, льющаяся скрипками на улицах, не имела того шарма, как песня Массары. То оцепенение, овладевшее Рэйной, прошло, оставив после себя горечь неповторимости момента.
Проходя мимо старушки, торгующей зонтами, безделушками и печеньем с предсказаниями, Рэйна внезапно для самой себя поддалась порыву и купила парочку печений для себя и своего спутника. Тарак удивился, но печение взял. На его предсказании значилось:
«Тебя ждет великое плавание».
Пират усмехнулся и посмотрел на Рэйну. Весь его вид говорил о том, что он в такие вещи не верит.