Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 1
Шрифт:
Мы собираемся приблизиться к изучению тех древних религий, которые во время оно правили умами людей и чьи величественные руины заполняют долины прошлого, точно разрушенные колонны Пальмиры или Тадмора, поблескивающие среди песков пустыни. Они вырастают перед нашим мысленным взором, эти древние, непривычные, таинственные религии и верования, окутанные пеленой древности и балансирующие на грани времени и Вечности; они позволяют нам проникнуть в мир их загадочных образов, иногда пугающих, поразительных, диких и прекрасных.
Религия Моисея, которая, как и законы древнего Египта, проповедовала принцип избранности народа, следовавшего ей, тем не менее, успешно заимствовала многое из верований всех окрестных народов. Заимствуя трудами просвещенных мудрецов своих все самое лучшее, самые достойные и возвышенные принципы религий древних Египта и Азии, она в то же время воспринимала и самые отвратительные соблазны языческих племенных религий, с которыми приходилось сталкиваться
В те времена, когда у берегов Мертвого моря появился Иоанн Креститель и начал свою проповедь, практически все философские и религиозные системы древности походили одна на другую, как близнецы. Всеобщая свобода религиозного мышления склоняла тогда людей к мирному сосуществованию в среде фактического слияния всех и всяческих религиозных понятий, дорогу которому проложили великие предприятия Александра Македонского и не менее великие их последствия, установление царств Азии и Африки, греческие правящие династии и колонизация греками окрестных земель. Вследствие смешения множества народов во времена военных кампаний Александра на территории трех четвертей известного тогда мира точно так же перемешались философские и религиозные системы Греции, Египта, Персии, Индии... Обрушились барьеры, ранее разделявшие народы, и, коль скоро народы Запада начали охотно воспринимать таинственные учения Востока, восточные народы тоже поторопились проявить интерес к традициям Рима и Афин. Поскольку греческие философы – практически все, кроме учеников Эпикура, платоники, – торопились усвоить учения Востока, иудеи и египтяне – в то время действительно избранные из всех восточных народов – поспешили предоставить им такую возможность, поделившись своими учениями с завоевателями – греками и римлянами.
В этой атмосфере всеобщей веротерпимости и тотального смешения верований даже адепты новой религии – христианства – по наитию смешивали новое со старым, христианство – с философией, учение апостолов – с древней мифологией. Любой образованный человек тогда вряд ли был способен отринуть привычные философские представления для того, чтобы заменить их новой религиозной концепцией во всей ее первозданной чистоте. Люди обычно воспринимают веру такой, какой им ее преподносят. Так эзотерическая традиция и ее отличие от экзотерической, давно позабытые в других религиях, легко укоренились среди новых адептов христианства; многие из них даже в годы проповеди Павла были убеждены в том, что писания апостолов не полны, что в них содержатся лишь зачатки новой веры, обрести полное знание которой возможно только эзотерическим путем – посредством систематического анализа всех писаний и раскрытия всех их тайных смыслов. По мнению сторонников этой теории, в писаниях апостолов, направленных на просвещение невежественной толпы, содержались лишь основные положения грубой народной веры; для просвещения же умов возвышенных, избранных, предназначены таинственные Мистерии, передаваемые из поколения в поколение, из уст в уста; и этой науке Мистерий они дали название – «гнозис».
Гностики извлекли основы своего учения из трудов Платона и Филона, Зенд-Авесты и Каббалы, священных писаний Индии и Египта, тем самым обогащая христианскую традицию космологическими и теософскими концепциями, составлявшими основу религий Востока; они объединили его с доктринами Египта, Греции и Иудеи, с учением неоплатоников, давно уже широко распространенным на Востоке.
Эманация всех духовных существ от Верховного Божества, постепенная их деградация от воплощения к воплощению, покаяние и последующее возвращение к чистоте Единого Божества, а по восстановлении первичной всеобщей гармонии – пребывание в счастье и истинно Божественном состоянии на престоле Всевышнего, – вот фундаментальные положения религии гностиков. Доктрины Востока, со всеми своими откровениями, рассуждениями, размышлениями и предвидениями, диктовали им основы вероучения. Язык его также был неразрывно связан с его истоками. Образный и аллегоричный, величественный и полный несоответствий, он обладал всей подвижностью возвышенного художественного стиля.
Узри, гласили труды гностиков, свет, проистекающий из необъятного Центра Света и повсюду распространяющий животворные свои лучи; так и духи Света проистекают от центра Божественного Света. Узри духов, которые питают, одухотворяют, оплодотворяют и очищают Землю; все они проистекают из одного всеобщего Океана; так и из всеобщего Божественного центра проистекают все бесчисленные потоки, составляющие и наполняющие разумную Вселенную. Узри числа, которые все проистекают от единого первичного числа, все похожи на него, поскольку содержат в себе его сущность, но при этом бесконечно отличаются одно от другого; узри слова и фразы, состоящие из бесчисленного множества самых разнообразных слогов и звуков, которые, однако, все содержатся в одном-единственном первичном Слове; так и разумный мир проистек от Первичного Разума и содержит в себе его сущность, являясь, тем не менее, вместилищем неохватного разнообразия разумных форм.
Гностицизм вмещал все многообразие философских учений Востока и Запада, полагая это своей прямой обязанностью, тайно указанной во многих местах Евангелий и апостольских Посланий. Сам Христос говорил притчами и аллегориями, Иоанн пользовался образным языком платоников, Павел часто прибегал к загадочным и маловразумительным речевым оборотам, истинное значение которых определенно могло быть до конца понято одними лишь посвященными.
Считается, что колыбель гностицизма находится в Сирии или даже в Палестине. Большинство его адептов писали на том вульгарном греческом языке, которым пользовались большинство иудеев-эллинистов и на котором написаны Септуагинта и большинство списков Нового Завета; существует поразительное соответствие между их творениями и трудами иудео-египтянина Филона Александрийского, родной город которого был настоящим храмом одновременно трех религиозных традиций: египетской, греческой и иудейской.
Пифагор и Платон, самые известные мистики среди греческих философов (причем, второй наследовал в этом первому), много путешествовавшие, первый – по Финикии, Индии и Персии, второй – по Египту, также учили эзотерической доктрине и различиям между религией для посвященных и религией для профанов. Основы учения платонизма можно обнаружить и в доктринах гностиков. Проистекание разума от Бога; отход разума от Бога и страдания духа, погрязшего в тенетах материи; долговременные суетные усилия, направленные на обретение Истины и воссоединение с Богом в первичном состоянии союза; объединение чистой и праведной души с неразумной душой – вместилищем порочных страстей; ангелы и демоны, управляющие планетами, но имеющие несовершенное представление о силах и идеях Творения; возрождение всех живых существ по возвращении в «космос ноэтос» – Мир Разумный, к его Владыке – Верховному Существу – как единственный способ возвращения к первичной гармонии Творения, которую Платон называл «музыкой сфер», – таковы сходства между двумя философскими системами, и в них мы находим многое, что роднит их с основополагающим учением масонства, в котором – например, в современных переполненных ложными символами и искаженными ритуалами символических градусах – они сокрыты под слоями абсурдных позднейших наслоений и выдумок или упомянуты лишь вскользь, почти совершенно незаметно для большинства посвященных.
Различие между эзотерической и экзотерической доктринами (абсолютно масонское, по своей сути) всегда и с самого начала соблюдалось религиозными и мистическими школами Греции. Традиция эта уходит своими корнями в легендарные времена Орфея, когда все традиционные мифы содержали в себе зачатки теософии. А после завоеваний Александра Македонского они перешли в ритуалы, догмы и мифологию практически всех школ почти всего древнего мира: Египта, Азии, Фракии, Сицилии, Этрурии и Аттики.
Иудео-греческая Александрийская философская школа известна в основном по трудам двоих ее руководителей – иудеев Аристовула и Филона. Принадлежа Азии по своим истокам, Египту – по месту основного развития, Греции – по языку и направлению мысли, эта школа одной из основных своих целей видела доказательство того, что все истины всех окружающих народов пришли к ним из Палестины. Аристовул, например, заявлял, что все факты и события, содержащиеся в иудейском Священном Писании, являются аллегориями и символами, скрывающими более глубокое, потаенное значение, воспринятое Платоном и отраженное в его основных трудах. Филон, живший век спустя, следуя той же самой теории, посвятил свои труды доказательству того, что иудейские религиозные понятия легли в основу всех религий мира. Он полагал, что буквальное значение их писаний предназначено только для бессмысленной толпы. Всякий упражняющий свой ум в философских размышлениях, очищающий душу добродетелью и возвышающий духовные порывы к Богу и разумному миру обретает вдохновение и проникает за пределы простого смысла начертанных букв, обнаруживая там совершенно новое для него мироустройство, обретает посвящение в таинства, лишь несовершенный, неполный образ которых может предоставить ему буквальное прочтение писаний. Исторический факт, образ, слово, буква, число, обряд, обычай, сложные картины пророческих видений – все это лишь покровы потаенных истин, и всякий обретший ключ к их познанию, упражняясь в науках, сможет истолковать их настолько, насколько позволит ему озаривший его Свет.
Здесь, как и в масонстве, мы видим символический путь кандидата к Свету. «Пусть удалятся ограниченные разумом и закрывающие себе уши, – гласит ритуал. – Божественные истины мы сообщаем тем, кто обрел святое посвящение, кто воистину набожен и не пребывает в плену пустых слов и языческих суеверий».
Для Филона Верховным Существом был Изначальный Свет, или Архетип Света, Источник лучей, озаряющих души. Также он был Душой Вселенной, в силу этого присутствующей в ней повсеместно. Она Сама творит Бытие и заполняет его Собой, Своими силами и добродетелью. Эти силы ( – «динамейс») являются духами, отдельными от Бога, воплощенными «идеями» Платона. Сам же Бог, бесконечный и безначальный, пребывает в прототипе Времени ( – «эон»).