Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 3
Шрифт:
Разум атеиста повсюду находит только материю, но не Первопричину и Провидческий Разум; его нравственное чувство не находит нигде уравновешивающей Воли, красоты нравственного бытия, Сознания, по справедливости утверждающего повсюду нерушимый закон праведности, Порядка или духовного Предвидения, – лишь материальные Судьбу и Случайность. Привязанность и любовь его обретают лишь материальные объекты; некогда живые и любимые, но ныне умершие люди для них все равно, что радуга, вчера вечером озарившая на несколько мгновений небосклон, но тут же исчезнувшая навеки. Душа его, летящая в Великом Ничто и ощущающая темноту и пустоту своими крыльями, ищущая Вселенскую Душу, Которая одновременно является Разумом, Сознанием и Сердцем всего сущего, не находит Бога – только материальную Вселенную, пребывающую в полном хаосе; она не обретает единения с Вечностью, Разумом, Сознанием и Сердцем, с Душой Всех Вещей; ей нечему поклоняться, нечего любить
Никакой человек не бывал, да и не мог быть, удовлетворен такой картиной мира. Свидетельства Бытия Божьего настолько прочно укоренены во всей Природе, так плотно вплетены в саму ткань человеческой души, что атеизму так никогда и не суждено было превратиться в настоящую религию, пусть он иногда и присваивал себе вид более или менее стройной теории. Религия естественна для человека. Он инстинктивно обращается к Богу, полагается на Него, почитает Его. В небесной математике, уравнения которой начертаны огненными буквами на небосклоне, он видит закон, порядок, красоту и беспредельную гармонию; в этике микроскопического народца, населяющего муравейник, он видит то же самое; во всей живой и неживой природе его взору предстают свидетельства существования Плана, Воли, Разума, – то есть Бога, благого и милостивого, любящего, мудрого и снисходительного в силу Своего ничем не ограниченного могущества.
Для человека, окруженного проявлениями материальной Вселенной, осознающего влияние, оказываемое окружающим бытием на его существование и действия, для человека, неизменно созерцающего звездный небосклон, регулярную смену времен года, восходы и закаты небесных светил, все это является свидетельствами присутствия некоего разумного Плана, налагающего на него самого определенные обязательства, но отвечающего на все могущие возникнуть вопросы относительно природы и причин явлений, постоянно происходящих в мире, ибо оставить эти вопросы без ответа он просто не в силах. Снова и снова эти вопросы встают перед человечеством, и постоянно остаются без ответа, тем не менее, требуя решения.
В исторический период, когда человек перестал рассматривать отдельные явления и силы Природы как самостоятельных богов и начал рассматривать Природу как нечто единое, целое, вопрос о ее Первопричине встал перед ним наиболее жестко, настоятельно требуя ответа, сама ли по себе существует зримая материальная природа, или она была ранее кем-то сотворена? Вечно ли она существует, или у нее было начало?
А затем возникли и иные вопросы, мучившие разум человека в разные времена.
Является ли эта Вселенная всего лишь результатом случайного стечения счастливых обстоятельств и случайной же группировки атомов материи, или она является результатом постороннего разумного воздействия, произведенного в соответствии с заранее разработанным неким Разумом планом?
Если такой Разум существует, что он такое и где он находится? Является ли сама материальная Вселенная разумным существом? Подобна ли она человеку, состоит ли из «тела» и души? Воздействует ли она сама на себя, или же на нее воздействует некая внешняя Причина?
Если существует персонифицированный Бог, отдельный от материальной Вселенной, сотворивший все вещи в мире, Сам никем и ничем не сотворенный, телесен он или бестелесен, материален или духовен, является ли Он душой Вселенной или существует вне нее? И если Он есть дух, то что тогда есть дух?
Пребывало ли Верховное Существо в покое или действовало до сотворения мира, и если Оно покоилось целую вечность до того мига, то что именно в Его природе побудило Его наконец сотворить мир, – или же это просто была Его ничем не мотивированная прихоть, или ошибка?
Сосуществовала ли с Ним материя, или же она была полностью сотворена Им из ничего? Сотворил ли Он ее, или просто придал форму и вид ранее существовавшему хаосу, который сосуществовал с Ним?
Сотворил ли Бог материю непосредственно, или же акт творения совершался вторичными божествами – эманациями Единого?
Если Он мудр и справедлив, как так может быть, что, зная абсолютно всё, Он допустил существование зла и горя; как соотнести Его мудрость и милосердие с процветанием зла и унижением добродетели в тварном мире?
И далее:
Что внутри нас заставляет нас мыслить? Является ли мысль всего лишь результатом организации материи, или у нас есть душа, которая способна мыслить, отдельная от нашего тела, хотя и существует внутри него? Если последнее, то бессмертна ли она и никем не сотворена, или же она проистекает от Бога? Бессмертна ли она сама по себе, или только по воле Бога? Должна ли она возвратиться к Богу и слиться с Ним, или же ей суждено вечно существовать в ее нынешнем виде и вне Него?
Если Бог предвидел и предвосхитил все происходящее в мире, как может человек, в таком случае, говорить о свободе своей воли или даже просто о контроле над обстоятельствами своего бытия? Как может что-либо совершаться вопреки воле Всевышнего Могущества, а если все происходит согласно Его воле, то как тогда объяснить беспрепятственное существование зла в царстве Беспредельной Мудрости и Беспредельной Власти?
На чем основан нравственный Закон? Установил ли его Бог ради Собственного удовольствия и по Своей мимолетной прихоти, и если так, то не может ли Он отменить его в следующую секунду, если Его воля изменится? Кто предоставит нам доказательства того, что Он не отменит нравственный Закон в следующую секунду, превратив зло в добро, а порок – в добродетель? Или же нравственный Закон является необходимостью по самой своей природе; и если так, то кто устанавливает его, и не подразумевает ли он существование некой силы Необходимости, которая превыше Бога?
И наконец, венчая череду всех этих нескончаемых вопросов, возникает главный и основной вопрос: «А что потом?» Это вопрос о новой Жизни, о судьбе и предназначении нашей Души, а также тысячи и тысячи сопутствующих менее важных вопросов относительно материи, духа, будущего и Бога, породившие все основные мировые философские системы, всякую метафизику и теологию с самого начала времен.
Мы до некоторой степени уже составили представление о том, что думали об этих великих вопросах лучшие и глубочайшие умы человечества. Мы попытались в общих чертах ознакомить тебя с доктриной эманаций, разработанной мудрецами древнего Востока и гностиками. Мы рассказали тебе об учениях каббалистов, ессеев и Филона Иудея. Мы рассказали о том, как древняя мифология развилась из толкования небесных явлений в разные периоды астрономического года. Мы рассказали тебе о древних учениях, посредством которых люди пытались объяснить для себя и окружающих существование в мире зла, в некоторой степени мы раскрыли тебе метафизические представления о Боге вообще. Однако многое из того, что мы способны тебе поведать, мы еще не затрагивали в своих наставлениях. Мы всего лишь стоим на берегу необъятного океана Времени; перед нами простирается неровная поверхность бурных волн Прошлого; эти волны выбрасываются на берег и омывают наши ноги, погрязшие в золотом прибрежном песке, принося нам свидетельство непостижимых глубин: раковины моллюсков, грубо оторванные от корней донные травы и водоросли, окатанную гальку, – и всё; из всех не постижимых силами разума сокровищ, таящихся в глубине, мы получаем только это под звуки торжественного гимна, который снова и снова распевают своим ревом волны.
Давайте же еще раз, в последний раз, соберем на берегах этого величественного океана немного свидетельств далекого прошлого и вслушаемся в то, что они скажут нам, вслушаемся в могучий голос самого Океана, в отрывки мировой симфонии, слышащиеся в его реве, в неровной череде его звуков, доносящихся до нас из прошлого.
Различные религии, обряды и легенды прямо или косвенно выражают несколько основополагающих идей древних Мистерий относительно Бога. Хитросплетения древних языческих пантеонов свидетельствуют только о непростых путях постижения древними народами мистической природы Всемогущего Божества; о прекрасных по форме, но совершенно не действенных попытках этих народов истолковать для самих себя величие зримой природы, например прекрасные цветы, произраставшие повсюду, где прошла вечно юная Психея, отправившаяся на поиски бессмертного своего возлюбленного. Теории и понятия во всем многообразии своих истинных и ложных свидетельств являются в той или иной степени средствами достижения одной и той же цели. Каждая религия представляет собой эмбрион философии, попытку древних народов истолковать средствами разума непостижимое; и только когда в мире появилась философия в ее современном виде, совершенствовавшемся с течением времени, религия отделилась от нее и обособилась, пестуя и совершенствуя те догмы и неизменные представления, которые философия отмела. Чтобы подчеркнуть свои отличия от философии, религия обретала все новые и новые мифологические характеристики, создавала воображаемые понятия, возносилась все выше в собственных глазах, утверждала, что давно владеет тем, что неустанными поисками философия старается, но никак не может обрести, в ограниченной гордыне своей она полагала, что таинствами и посвятительными обрядами добилась полного знания обо всем относящемся к благу человечества, средствам очищения и искупления, исцелению болезней души и вознесению хвалы богам.