Морально-боевое состояние российских войск Западного фронта в 1917 году
Шрифт:
Население не оккупированной части Беларуси, испытывая также все тяготы войны, делилось с беженцами съестными припасами, фуражом, одеждой и обувью, предоставляло кров. «Самое участливое, гуманное отношение к беженцам» жителей Минской, Витебской, Смоленской и Псковской губерний отмечала в своих сводках военная цензура [37] . Однако оказать помощь всем было невозможно. Свыше 35 тысяч беженцев находились под открытым небом в лесах и на полях в районе железнодорожных станций Койданово, Столбцы и Городея, от 20 до 40 тысяч человек находились в имении Хмельники около Бобруйска, до 64 тысяч – в районе Речицы, в других местах. В условиях голода, холода, антисанитарии, отсутствия медицинской помощи беженцы ежедневно десятками умирали. Кроме того, таборы и обозы беженцев часто подвергались артиллерийским обстрелам и бомбежкам авиации противника, несли потери.
37
РГВИА. Ф. 2003.
Характерно, что до конца 1915 г., как свидетельствуют сводки армий и фронта о настроении войск, составленные по данным военной цензуры, в войсках не замечалось упадка морального духа солдат в связи с неудачами в боях и отступлением. Последнее, как правило, командованием объяснялось стратегической необходимостью. Стабилизация фронта, появившаяся возможность для отдыха, поступление в части и соединения новых хорошо экипированных пополнений, активный подвоз снарядов и оружия вызвали в войсках фронта, по словам тех же сводок, «бодрое настроение», «веру в победу» над врагом. Несколько пониженное от усталости, тягот и лишений фронтовой службы настроение наблюдалось у солдат старших возрастов [38] . Отмечались отдельные жалобы на недостаток теплой одежды и сапог, чаще – на недостаток фуража.
38
Там же. Л. 20, 22, 23, 27.
Удручающее влияние на моральное состояние солдат Западного фронта оказывало бедственное положение беженцев. Как сообщали военные цензоры в сводке за октябрь, в частях войск было замечено, что «стихийная волна беженцев производила на войска огромное и тягостное впечатление». Положение еще больше усугублялось доходившими до солдат сообщениями из писем от родных о вызванных «наплывом беженцев во внутренние губернии империи, дороговизне жизни и повышенной заболеваемости местного населения».
В 1915 г. русская армия потерпела ряд поражений и понесла очень большие потери, вынуждена была отступить по всему фронту, но, как свидетельствуют сводки и признания генералов, «морально армия не была сломлена» [39] . «Офицерский состав в своих письмах», сообщала военная цензура, также отзывался о солдатах с хорошей стороны, отмечая их «заметный подъем духа и уверенность в победе» [40] . «Все неудачи 1915 г. объяснялись исключительно недостатками материальной части. Армия, приведенная в порядок, пополненная и снабженная боевыми припасами, верила в себя, была уверена в победе над врагом», – писал генерал А. С. Лукомский [41] . К этому следует добавить еще недооценку Верховным командованием сил противника, его неумение управлять войсками, которые привели к огромным территориальным потерям и в живой силе.
39
Лукомский А. С. Воспоминания. Период Европейской войны. Т. 1. С. 105.
40
РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1486. Л. 23.
41
Лукомский А. С. Воспоминания. Период Европейской войны. Т. 1. С. 104.
Учитывая печальный опыт военных действий 1914–1915 гг., союзное командование (русской, французской и английской армий) все больше понимало необходимость согласованных военных действий. С этой целью дважды (в декабре 1915 г. и в феврале 1916 г.) в Шантильи, в ставке французского главнокомандования, состоялись межсоюзнические конференции по разработке плана согласованных военных действий. Представители главнокомандований стран Антанты договорились оказывать помощь той союзной армии, которая подвергнется нападению со стороны вооруженных сил Тройственного союза.
Предреволюционный 1916 г. был начат активными военными действиями германцев против французов. 21 февраля германские войска начали наступление против Вердена и потеснили французские войска. Уже 3 марта представитель французского Верховного командования при русской Ставке передал начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу М. В. Алексееву письмо от Верховного командования французской армии, в котором оно требовало от русских перейти в наступление и оттянуть часть германских сил на себя.
В ответ на обращение французского командования за помощью Верховное командование русской армией 24 февраля 1916 г. провело совещание в Ставке с главнокомандующими фронтами и начальниками штабов, другими служебными лицами, на котором было принято решение о проведении военной операции на стыке Западного и Северного фронтов (район озер Вишневское – Нарочь – г. Поставы). К этому побуждали перевес в этом районе сил над противником и наиболее выгодная конфигурация фронта.
Командованием Западного фронта главная задача в операции была возложена на занимавшие тут позиции войска 2-й армии (командующий генерал В. В. Смирнов, начальник штаба генерал Ставров). С этой целью более чем в два раза был увеличен ее состав, который к моменту наступления насчитывал 10 корпусов, в том числе один кавалерийский, Уральскую казачью дивизию и отдельную кавалерийскую бригаду, общей численностью свыше 400 тысяч штыков и сабель. На вооружении войск находились значительные наступательные средства – 605 легких артиллерийских пушек, 168 тяжелых. Кроме того, в ходе операции на укрепление армии были переданы 114 пушек тяжелых артиллерийских дивизионов, что обеспечивало перевес над противником тяжелой артиллерии почти в два раза. В два раза перевес русских над германцами был также в саблях и почти в пять раз в штыках.
Ранним утром 18 марта по приказу Верховного главнокомандующего – царя Николая II, войска 2-й армии начали военные действия, не успев к ним полностью подготовиться. В течение двухнедельных боев, сопровождавшихся яростными атаками, русские войска не смогли достигнуть намеченного рубежа, понеся огромные потери – 1018 офицеров и 77 427 солдат – почти четверть личного состава 2-й армии, который был накануне Нарочской операции. Кроме того, были большие материальные потери.
Основными причинами неудач являлись поспешность проведения операции, до завершения полной подготовки к ней (не хватало снарядов, особенно для тяжелой артиллерии, винтовок и шанцевого инструмента), в неподходящий момент по времени (наступавшая весна) и неподходящей этому времени местности (низина с многочисленными озерами, речками, болотами, кустами и лесами), а также неумелое управление войсками.
Большими потерями солдат русской армии, понесенными в Нарочской операции, были спасены французы от разгрома и, возможно, Париж от захвата германцами, так как последние с самого начала операции были серьезно встревожены активностью русских на этом участке фронта. В течение всей операции германское командование вынуждено было подбрасывать сюда подкрепления.
Огромной потерей для войск в результате Нарочской операции явилось падение их морально-боевого духа. Солдаты, испытавшие тяготы и лишения наступательных действий, видевшие бессмысленную гибель множества людей – своих сослуживцев, товарищей, во многом обусловленных необеспеченностью наступавших боевыми средствами, бестолковостью распоряжений и приказов высшего командования, скрыто выражали свое недовольство. Особенно это проявлялось в письмах, на что неоднократно указывала в своих сводках военная цензура. Например, в одной из таких сводок за март 1916 г. военный цензор отмечал «угнетенные письма», в которых солдаты «затрагивали эти бои, жаловались на большое количество у противника пулеметов и артиллерии» [42] . В сводке за апрель отмечалось, что «еще продолжают встречаться упоминания о мартовской операции. В письмах из района Постав попадались выражения неудовлетворения, якобы плохим руководством здесь боем, а также намеки на какое-то, будто бы имевшее тут место, предательство» [43] .
42
РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1486. Л. 97.
43
РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1486. Л. 118.
Уже через две недели после Нарочской операции объединенное командование англо-французских войск, ссылаясь на принятые 12 марта 1916 г. на межсоюзнической конференции в Шантильи решения о координации военных действий, просило Верховное командование русской армии ускорить подготовку очередного наступления.
В связи с этим 14 апреля 1916 г. на совещании в Ставке Верховного главнокомандующего в Могилеве под председательством Николая II обсуждался план будущей операции. Согласно плану, войска Западного фронта должны были нанести главный удар из района Молодечно в направлении Вильно. Войскам соседних – Северного и Юго-Западного – фронтов отводилась вспомогательная роль. Однако главнокомандующий фронтом генерал А. Е. Эверт, ссылаясь на слабую подготовку войск, отложил наступление. Только 15 июня силами гренадерского корпуса была сделана неудачная атака в направлении Баранович. Это дало генералу Эверту основание потребовать отложить наступление и дать время на его подготовку.
Неудачным было и наступление 3 июля, которое привело к большим потерям. Оно не оказало никакого влияния на наступательные действия войск Юго-Западного фронта, которые в это время осуществляли знаменитый Брусиловский прорыв и нуждались в поддержке. За девять дней боев под Барановичами 4-я армия Западного фронта потеряла убитыми, ранеными и пленными около 80 тысяч солдат и офицеров [44] . Неудачные, с большими потерями наступления войск 4-й армии оказали отрицательное влияние на настроение солдатских масс. «Неудача операции лета 1916 г. (к ней относились и наступления войск 4-й армии в Барановичском направлении. – М. С.), по признанию генерала А. С. Лукомского, имела своим последствием не только то, что этим затягивалась вся кампания, но кровопролитные бои этого периода очень дурно отразились на моральном состоянии войск» [45] .
44
Там же. Д. 295. Л. 537; Вержховский Д. В., Ляхов В. Ф. Первая мировая война: 1914–1918 гг. С. 178.
45
Лукомский А. С. Воспоминания. Период Европейской войны. Т. 1. С. 104.