Мордант превыше всего!
Шрифт:
Териза хотела того же.
Случилось так, что Найл действительно не заставил их ждать долго. Если бы Аргус и Рибальд не выследили его тогда, они наверняка упустили бы этот момент. На следующий день, под утро, еще до рассвета, когда Териза видела во сне, как клинок Гарта приближается к ней, словно сверкающая звезда, ее разбудил стук и голос Джерадина.
— Териза, Териза.
Естественно, она решила, голос доносится от двери тайного хода. Она завернулась в простыню и, дрожа, выбралась из постели, чтобы впустить Мастера Квилона или Знатока
Наконец она сориентировалась. Неужели действительно так холодно, или ей все это снится? Ее халат лежал на кресле, которому надлежало находиться в гардеробе; Териза схватила его, сунула руки в рукава, завязала пояс вокруг талии. Джерадин? Дрожа так, что едва держалась на ногах, она отправилась в гостиную и открыла дверь.
Свет ламп из коридора проник в комнату, а вместе с ним проскользнул и Джерадин.
— Идем, — сказал он без вступления, — нам нужно торопиться. Он собирается уезжать.
— Уезжать? — Ее голос дрожал. — О чем ты? Который час?
— Почти рассвело. — Он тяжело дышал: видимо, бежал. — Я говорю о Найле. Это наш единственный шанс выяснить, чем он занимается. Может быть, нам удастся остановить его.
— Уезжает? — переспросила она. Ее халат, казалось, совсем не держал тепло. — Как — уезжает? Куда?
— Это мы как раз и собираемся узнать, — прошипел Джерадин. — И — побыстрее… Он был уже в конюшнях, когда Аргус и Рибальд наконец выяснили, что он собирается делать. Сейчас он, скорее всего, проезжает через двор. Пока ты будешь одеваться, он выедет за ворота. Так что побыстрее.
Наконец она начала хоть как-то соображать и тут же приступила к поискам одежды. Что одеть? Конечно же, свои старые рубашку и штаны. И овчинный полушубок. Теплые сапоги. В камине светился маленький огонек. Почему же ей так холодно?
— Как мы сможем преследовать его? — спросила она, пытаясь взять себя в руки. — Ведь он уже фактически уехал.
Джерадин позволил себе недовольно зарычать.
— Аргус будет нас ждать. Рибальд последует за Найлом. Он будет оставлять знаки. Идем же.
Териза заставила себя двигаться, причем максимально быстро.
Из-за дрожи руки не слушались ее. Несмотря на то, что старые вещи были привычны ей, она с трудом смогла их надеть. Из ванной спросила Джерадина:
— Что случилось с погодой? Я насквозь продрогла.
— Испортилась, конечно, — проворчал он. — Оттепель закончилась — по крайней мере, на какое-то время. Погода задержит всякого, кто мог на нас выступить. И нам будет легче следовать за Найлом.
Где-то в глубине души она порадовалась, что слишком замерзла и поэтому практически не задумывается о своих действиях. Если она задумается, то скорее всего поймет, на какой безумный шаг отваживается. Но комнаты напоминали ей о ее кошмарах. Так что, с другой стороны, будет неплохо поскорее избавиться от них.
Через несколько минут она натянула на себя полушубок и вышла из ванной.
— Я готова, — сказала она, хотя, вероятно, это заявление не было правдой. — Пойдем.
Он взял ее за руку, и они вышли.
По лестнице они спускались почти бегом. Держа его за руку, Териза надеялась, что сможет удержать его от падения; но он не споткнулся. О конюшнях она помнила только то, что они находились поблизости от того крольчатника, где квартировали стражники. Дорога, которую он выбрал, казалась бесконечной, потому что они миновали множество длинных прямых коридоров и ходов, ведущих в самых разнообразных направлениях. Когда он привел ее туда, где Орисон зимой содержал своих лошадей, под ее полушубком от движения скопилось немного тепла.
Стражник у бокового входа сонно кивнул и сказал:
— Аргус ждет. Ведите себя тихо. Здесь не следует появляться так рано. Потревожите лошадей. — И после этого разрешил им войти.
Низкий потолок подпирало невероятное количество каменных колонн и толстых деревянных перегородок, разграничивающих пространство. Вдобавок большую часть денников сооружали наспех, и в результате проходы между ними отличались кривизной и запутанностью. Трудно было оценить подлинные размеры помещения. Это можно было сделать лишь в центральных проходах, которые, словно дороги, соединялись в центре конюшни.
Во время экскурсии по замку Джерадин привел Теризу в центр и показал ей, что стойла, словно пещеры, тянутся на сотни ярдов в каждом направлении.
Потолок усиливал звуки; впрочем, сейчас в этом месте было значительно тише, чем ей помнилось. Воздух наполнял постоянный шорох соломы, подчеркиваемый стаккато копыт и вздохов. От такого количества животных, поворачивающихся во время сна, портящих воздух, дергающихся и бьющих копытами о перегородки, исходило достаточно тепла, чтобы обогреть конюшни, но по той же причине здесь повсюду ощущался резкий сладковатый запах лошадиного навоза и мочи, впитавшейся в солому. Однако все вместе — шум, тепло и запах — были до странного приятны, словно возвращение в примитивное зародышевое состояние. Атмосфера женского чрева усиливалась тем, что ночью конюшни освещались лишь несколькими маленькими лампами, расположенными далеко друг от друга. Воздух казался настолько густым, что Териза с трудом втягивала его в легкие.
Джерадин внезапно приложил палец к губам и повел Теризу вперед.
Она со всем старанием пыталась обходить коричневые «яблоки», украшавшие пол, но мысли ее были заняты совсем другим. Сейчас, почувствовав себя наконец проснувшейся, она стала ощущать возбуждение и страх. Она собирается наружу. Впервые за все время она увидит Орисон снаружи. С другой стороны, подсознательно она была убеждена, что обязательно произойдет что-то нехорошее…
Джерадин приметил Аргуса. Стражник стоял рядом с одной из ламп, держа за повода трех лошадей, уже оседланных. Они перебирали ногами и слегка пофыркивали, возмущаясь тем, что их подняли в такую рань. Джерадин помахал рукой и заторопился к медведеподобному ветерану.
Внутренне собравшись, приготовившись к грубым шуточкам Аргуса, Териза последовала за Джерадином.
Поверх кожаных доспехов Аргус надел кольчугу и наколенники, поверх кольчуги плащ, сделанный, похоже, из медвежьей шкуры. На его поясе с одной стороны болтался меч, с другой — кинжал; пику он с собой не взял. Когда Джерадин и Териза подошли к нему, он ухмыльнулся, демонстрируя во рту дыры от выбитых зубов.
— Отлично, — прошипел он, — я раздобыл лошадей. К тому же у меня есть бренди, — он указал на небольшую флягу, привязанную к одному из седел. — Ты раздобыл женщину. Это будет приятнее, чем стоять на часах.