Мордант превыше всего!
Шрифт:
Именно я исследовал все закоулки Воплотимого, и никто в дурацкой Гильдии Джойса не может сравниться со мной.
Вагель повысил голос.
— Эремис ничего не смог бы без меня. Его потребности в зеркалах, которые могу изготовить лишь я, беспредельны. А поэтому… — он казалось с трудом удерживался, чтобы не кричать, — прежде чем я признаю, что удовлетворен, я поджарю внутренности Джойса на медленном огне. Я буду слушать, как он воет, пока не сойдет с ума, или,
Внутренняя дрожь Теризы стала такой сильной, что она не могла говорить.
Внезапно Архивоплотитель повернулся, чтобы уйти.
— Помните об этом, — прохрипел он. — Возможно, это заставит вас сдаться ему раньше, и тогда полученное удовольствие сделает его менее безжалостным.
И Вагель ушел. А Териза осталась с цепью, обмотанной вокруг руки, которой никого не могла ударить.
Она не поверила в его уход. Напрягая в темноте все чувства, она искала подтверждения тому, что не одна. Но ничего не слышала, ничего не чувствовала. Что касается зрения… она могла различить дверной проем, но углы комнаты были темными, как бездонные пропасти. Когда она повернула голову к стене за кроватью, то увидела источник пробивающегося в комнату света. Она не ошиблась; свет шел из неплотно закрытого окна.
Отпустив цепь, чтобы увеличить ее длину, Териза влезла на кровать и добралась до окна. Из такого положения она могла дотянуться руками до досок, приколоченных к рамам. К несчастью, ее пальцам не за что было зацепиться, кроме щелей. Она пыталась это сделать, пока кончики ее пальцев не покрылись занозами, а самоконтроль не начал отказывать; чтобы не расплакаться, она спрыгнула с кровати.
Спокойно. Ей следует сохранить спокойствие. Любой ценой. Чтобы сосредоточиться, хотя невозможно воплотить себя там с цепью на руке, нет, не следует думать об этом, не нужно. Сосредоточься. Успокойся. Лишись чувств.
Прижав руки к лицу она села на край кровати и попыталась потерять сознание, исчезнуть.
Ничего не вышло; она была слишком разгневана и напугана, лишена малейшего проблеска надежды. Ее трясло так сильно, что сердце, казалось, выпрыгивало из груди. Она предала короля Джойса, а Вагель хочет заставить его выть… Джерадин не сможет найти ее, спасти. Слишком много людей могут наблюдать за ней, прячась за глазками, в углах…
Эремис придет сюда, как только закончит разговор с верховным королем Фесттеном. Теризе нужно было время, чтобы взять себя в руки.
В поисках источника спокойствия она решила исследовать комнату, насколько позволяла цепь. Что еще она могла сделать? Может быть, если она ничего не найдет, то восстановит самоконтроль.
Отчаянно дрожа, слишком злая, чтобы думать о том, как глупо она выглядит в глазах стороннего наблюдателя, Териза двинулась к кольцу, к которому крепилась ее цепь, а оттуда двинулась в угол, исследуя пальцами холодные, твердые камни.
Когда ее рука коснулась железа в стене, она едва не вздрогнула.
Железо; другое кольцо.
К кольцу крепилась короткая цепь.
Рука в оковах.
Териза задрожала. Она вернулась к кровати, села и уставилась в темноту, прерывисто дыша.
Она почувствовала руку. Кожу. Руку, которая дернулась от ее прикосновения.
Еще один пленник. Кто—то был прикован в углу.
Эремис собирался изнасиловать ее на глазах у свидетелей.
«Кто вы?» — хотела спросить она. Однако слова отказывались выходить из горла. Но Териза протолкнула их наружу.
— Кто вы?
Никакого ответа. Может быть, из—за собственного тяжелого дыхания, она не слышала ни вздоха ни шуршания одежд.
— Вы больны? — Была еще эта возможность. Кто знает, что Эремис, Вагель, Гилбур или Гарт могли сделать со своими врагами? Если бы она не почувствовала кожу и движение, то решила бы, что наткнулась на скелет. Или на труп.
— Вы слышите меня? — Она встала с постели и пошла вдоль стены, медленно, медленно, пытаясь сдержать тревогу. — С вами все в порядке?
Она нашла кольцо, короткую цепь. Рука в оковах пыталась отдернуться. Тем не менее, Териза перебралась по кисти к руке. Та была покрыта тканью—рукав рубахи или плащ? Материал был плотный и теплый; вероятно, шерсть.
Она нашла плечо, открытую шею. Плечо и шея сильно дернулись, но им некуда было деваться; наверное, вторая рука тоже была прикована. Черт бы побрал эту тьму. Узник был ненамного выше ее ростом. Цепь Теризы натянулась почти до предела, она без труда прикоснулась к небритому лицу, отворачивающемуся от нее, испуганному ее прикосновениями.
— С вами все в порядке? — прошептала она. — Кто вы? Он медленно повернул голову и приглушенно хмыкнул.
— Ну ладно. Вы сами нашли меня. Они приказали мне не издавать ни звука, не давать вам знать, что я здесь, но вы все равно нашли меня.
Голос показался ей знакомым. Эта горечь была знакомой.
Найл. «Убитый» брат Джерадина. На мгновение она так обрадовалась, что нашла его живым, что едва устояла на ногах. Значит, убит был Андервелл, убит и изуродован. Она правильно подозревала Эремиса в таком коварстве.
Найл был здесь] он был здесь узником — как долго? — его удерживали тут, чтобы использовать в случае чего против брата.
— О Найл, — прошептала она с облегчением. — Мне так жаль. Что они сделали с вами?
— То же самое, что собираются сделать с вами. — Его горечь была хуже, чем гнев; он потерял всякую надежду. — Нечто вроде изнасилования. Мне еще повезло, что Эремис решил оставить меня в живых. Гилбур любит то, что он называет «мужским мясом», но он склонен убивать свои игрушки, и Эремису приходится сдерживать его. Большую часть времени.