Мордовский рубикон
Шрифт:
Без шуток, старых и избитых,
Все по-простому, без затей,
Встречаем день сердец открытых
И душ открытых, и дверей.
Родных мы ждали с нетерпеньем,
А, впрочем, мы всегда их ждем.
С любовью, трепетным смущеньем,
На встречу с близкими идем.
Пусть нас не красит место это,
Пройдет назначенный нам срок,
Но мы запомним это лето
И этот жизненный урок.
Спасибо,
За пониманье и любовь.
Ошибки прошлые отныне
Не повторятся больше вновь.
Новогодняя прощальная
Вот он пришел, последний Новый год,
В заснеженной Мордовии, на зоне.
А за окном метелица метет,
И ветер песни мне поет о воле.
Мети, метель, зови меня в дорогу.
Я побегу, я полечу, я поплыву.
Летит письмо к любимому порогу,
Что я вернусь, что встречей я живу.
Прошли года, их ветром унесло
И снегом белым занесло дорогу,
Но дней моих несметное число
Сложили мост к заветному порогу.
Но вы, мои подруги по судьбе,
Не унывайте, будем на свободе!
Пусть тяжело, я знаю по себе,
Идти вперед, назло плохой погоде.
Друзья мои, я не забуду вас!
Я не забуду все, что с нами было.
И, пусть мы с вами ссорились подчас,
Я все обиды прошлые забыла.
Любите жизнь, девчата! С Новым Годом!
Все хорошо! Короче стал ваш срок.
Пусть дни летят, все ближе мы к свободе,
И скоро все мы выйдем за порог.
Мети, метель, зови меня в дорогу.
Я побегу, я полечу, я поплыву.
Летит письмо к любимому порогу,
Что я вернусь, что встречей я живу.
Небо Мордовии
Это небо Мордовии… Надо же? Как?
Отчего так красив небосвод?
В синеве, словно в море, плывут облака,
Словно небо в дорогу зовет.
Вот, я вижу, так низко, у самой земли
Белый грот, как из ваты иль снега.
А вон там, словно Ангел в небесной дали…
Небо – сказка, как сонная нега.
В это место, где правит насилье и зло,
Где природа сама – наказанье,
Нас по разным причинам сюда занесло,
И никто не спросил про желанье.
Небо нам в утешенье наверно дано,
Чтобы сгладить жестокость природы.
Мягким, ласковым облаком стелет оно
Красоту, не смотря на погоду.
А двойной разноцветной дугой небосвод
Нам напомнит о детстве беспечном.
И поверится сразу, все скоро пройдет,
Наказанье не может быть вечным.
Мордовский беспредел
Новый фашизм
Я школьницей была, когда однажды
Про Бухенвальдский пели мы набат.
Великий праздник был, и верил каждый,
Фашизм не воротится назад.
Наивными детьми тогда мы были
И верили учителям своим.
Фашизм с геноцидом не забыли,
О жертвах дней ушедших говорит.
Мы говорим, что вновь не повторится
Костер из книг, концлагерный режим,
Что на Руси не может так случиться…
От горькой правды мы, порой, бежим.
Не верим мы, что наш закон позволит
Жестокий, не прикрытый геноцид.
Реальность жития глаза откроет,
Что с осужденными Мордовия творит!
Моральнои физически унизив,
Лишив возможности защиты своих прав,
«Воспитывают» и бросают Богу вызов,
Его Законы варварски поправ.
Голодовка
Я поставлена в стальные рамки,
И душа в отчаянье кричит.
Не хочу я хоронить останки
Гордости, что с сердцем в такт стучит.
Я несправедливости полнейшей
Не могу простить, как ни молись.
Я прошу понять меня, Светлейший.
Как не справедлива эта жизнь!
Горький хлеб лишь стал толчком последним
Для того, чтоб стала голодать.
С нами обращеньем беспредельным,
Рапортами только говорят.
Что случилось с сердцем человека,
Поменять костюм на камуфляж?
Я, прожив уж более полвека,
Не могу понять поступок ваш.
Не пытаясь даже разобраться,
Вы меня раздели догола,
Продолжая гнусно улыбаться,
Обзывали уркою меня.
Понимаю это ваше рвенье,
Вам работу надо выполнять.
Наплевать вам всем на мое мненье,
Никто не хочет истину понять.
Стою униженной, но непреклонной,
И понимаю, этот горький хлеб
Наполнен нашими слезами чашей полной.
От горькой жизни – пламенный привет.
И пусть не долго длилась голодовка.
Всего пять дней, но ценен этот акт.
Ведь все-таки оборвалась веревка,