Море, гадалка и видик

Первая глава.

Июнь-август, 1999г.

Соне был двадцать один год. Это была девушка с русыми волосами до плеч худенькая и симпатичная и… довольно несчастная. Вся грядущая жизнь представлялась ей борьбой и беспросветной тоской. Целых четыре года она училась на «медсестру повышенного уровня». Год после школы никуда не поступала, ждала, когда откроется этот привлекательный факультет в Медицинском колледже, который все по старинке, без изысков, называли – училище. Устроили ее туда по большому блату, за деньги, и каково было ее разочарование, когда она поняла, что профессия выбрана неправильно. Четыре года мучения, и вот все позади. Она получила не только синий диплом, но и такого же цвета тоску, которая прочно засела в её душе. Мама каждый день спрашивала, когда она пойдет устраиваться на работу, а Соня только отмахивалась.

Будущая трудовая деятельность представлялась ей каким-то наказанием, альтернативным видом тюремного заключения. Когда она об этом пыталась сказать маме, та только начинала кричать: «Зачем тогда училась, уходила бы. Диплом есть не дури. Многим людям не нравится их работа», и все остальное в таком же духе. Пару раз позвонил отец, робко интересовался ее планами на будущее. Предлагал помощь, в том числе и материальную – денежный подарок к получению диплома. Но Соня гордо отвергла. Он никак не могла простить папе любви к другой женщине и спокойно обходилась без его денег. Чем отца и его новую жену удивляла безмерно. И, вот в начале июля, когда прошло две недели после того как она стала дипломированной медсестрой, к ней в гости заглянула Валя. Они нежно дружили в школе: читали одни и те же книги, обсуждали их потом до хрипоты, перемывали кости всем одноклассникам и учителям. Но после школы встречались довольно-таки редко. Валя поступила в пединститут на филологию и совсем пропала в смысле слов и горах книг, которые нужно было прочитать. А Соня с ужасом постигала азы медицины и каждый день надеялась, что или какой-нибудь террорист взорвет ночью это ненавистное училище, только обязательно ночью, чтобы никто не пострадал. Или все люди на земле вдруг разом выздоровеют, и не нужна никому будет профессия медицинской сестры. И не могла она сказать об этом маме, которая ее с таким трудом туда устроила. Непонятно почему, но конкурс всегда был приличным. Видимо полно было таких лентяек, как Соня, которые считали, что на медсестру учиться легко, а самое главное – какая романтика. Белоснежный короткий халат, кудри водопадом, а них кокетливый накрахмаленный чепчик и влюбленный по уши молодой и очень перспективный врач. Действительность как-то разительно отличалась от красивой картинки. Кудри надо было прятать, если, конечно тебе утром было не лень вставать за пару часов до практики, чтобы их завить. Медсестры были какие-то дерганные, замученные хамоватые тетки. Молодые девушки держали себя в руках, лелеяли свою красоту, но было понятно – они станут такими же. Врачи, по большей степени, медсестер за людей не держали, к санитаркам относясь намного уважительней. И, конечно же, дедовщина, кумовство, деление на группы превращало и без того нелюбимое дело в какую-то пытку. А еще были больные. Да, да, именно больные, собственно говоря, ради которых и затевалась вся медицина в доисторические времена. Соня их не выносила, старалась общаться с ними поменьше. Но не за горами было время, когда она должна была столкнуться со всеми этими реалиями лицом к лицу. Но это еще только предстояло. Большую часть времени студентки проводили на лекциях в своем мрачном училище на отшибе города, куда Соня добиралась больше часа на трамвае. И в ожидании трамвая, в штурме его со всеми желающими уехать безнадежность, думалось: жизнь закончена. А дорога была такой длинной, что казалось, сейчас из динамика объявят: «Следующая станция – Владивосток». Соня допускала мысль, что всё не так печально – просто она не любит профессию, вот и смотрит на все через призму антипатии.

У Вали, напротив, сбылась мечта. Она увлеченно ходила на лекции, могла часами сидеть в читальном зале, совершенно без принуждения, а по велению души. И Соня, глядя на нее, испытывала зависть, которая потом переходила в злость. Как же так, её лучшая подруга до такой степени была равнодушна, что не отговорила от опрометчивого шага. И они стали отдаляться. Самое обидное, что Соне не приходила в голову простая мысль: бросить все и начать заново. Она привыкла всё доводить до конца.

Валя прошла в комнату, все такая же серая, безликая, в очках и с короткой стрижкой «под горшок».

– Как я рада тебя видеть, Сонька! Ты почему не звонишь, ведь диплом получила. А мы и не обмыли, – радостно затрещала она, с ногами усаживаясь на диван,– ты на работу выходишь?

– Нет, – поморщилась Соня, – не хочу. И слезы покатились по ее щекам – частые и очень крупные.

– Отлично,– обрадовалась Валя, не обращая внимания на состояние подруги – значит, мы едем с тобой в Крым.

– В Крым? – Соня престала плакать от неожиданности.

– Ну, да, у меня там тетя Вера живет, а дочка ее в Питере. Так дочка родила двойню, тетка к ней едет помогать. А мне на радостях пожить у нее предложила. Юлька, дочка её, лет семь

не беременела, а сейчас такое счастье. Ну, и нам с тобой от этого одно удовольствие.

Соня не знала чему больше удивляться: Валькиному предложению или Валькиной оживленности. Ее подруга в выходные из дома не выходила, закрывалась в своей комнате, и вытащить ее куда-то было подчас очень не просто. А тут – Крым.

– Валь, я не смогу, у меня денег, я должна работать,– говорила Соня и сердце ее сжималось от желания поехать и забыться.

– Да, брось ерунду молоть, съездим на пару месяцев, успеешь еще наработаться. Тем более, – Валя хитро сощурила глаза , – я уже купила билеты. Нет, не купила, достала с превеликим трудом, у меня тетя Люба, ты ее знаешь, в кассе работает, так и ей было очень непросто.

Соня ущипнула себя за руку. Это сон? Может быть, ее подругу Валю похитили инопланетяне и пред ней Валькин клон? Все происходящее очень мало походило на реальность. Она встряхнула головой и сказала:

– Валя, конечно, я поеду!

Подруга с визгом бросилась к ней на шею, они начали обниматься, кружиться. А потом, плюхнувшись на диван, стали строить планы: куда там пойти, что посмотреть, как загореть покрасивее.

– А Верку ты свою берешь? – спросила Соня сощурив глаза.

– Я же тебе говорю, тетя Вера в Ленинграде…тьфу, ты про Верку, – с досадой сказала Валя.

Вера, соседка Вали, всегда была камнем преткновения. Соня к ней жутко ревновала, а Вера Соню на дух не переносила.

– Сто раз говорила, она замужем. Кажется, помирилась со своим сокровищем, – сказала Валя, – да я толком не знаю, не дружит она со мной больше.

***

– У тебя совести нет, – сказала мать на Сонину просьбу профинансировать ее поездку, – тебе на работу устраиваться надо. У нашего Петра Ильича, моего начальника, жена Облздраве не последний человек, он обещал помочь. Ты же взрослая, понимаешь, что летом намного проще найти место, чем осенью.

– Мама, ну я прошу на пару месяцев отсрочить мою казнь. Дай я отдохну от этих экзаменов, преддипломной практики. Настрою себя на эту пожизненную каторгу. И, попроси Петра Ильича, чтобы его жена устроила меня в психушку,– там график удобный и отпуск большой. – Сказала Соня, пытаясь проглотить слезы, которые душили ее, но не смогла, а разревелась.

Мама подошла к ней, обняла.

– Бедная ты моя, бедная, – гладила она дочь по светлой голове, – какую же мы совершили ошибку. Но, не страдай, моя родная. Не лежит душа – не работай. Съезди в Ялту, отдохни, приведи в порядок мысли, подумай, чем ты хочешь заниматься. Может быть, выберешь себе другую специальность.

– Нет, – тряхнула головой Соня, – я должна отработать диплом.

–А мы ведь, с твоим отцом в Крым после свадьбы поехали. Какая там красота! А море! Я считала, что цвет морской волны так называется ради красного словца, но когда увидела эту бирюзовую воду, просто остолбенела. А рядом любимый мужчина, – сказала мама, смущенно улыбнувшись.

Глава вторая.

В поезде подобралась очень замечательная компания: симпатичный следователь из Волгограда, веселая молодая женщина с сыном будущим первоклассником, только что закончивший школу романтик, который поехал на море разобраться в себе. Играли в карты, разгадывали кроссворды, хохотали над остроумными шутками следователя. Кстати, его звали Виктор. И к Соне проявлял повышенное внимание. Но она этого не замечала или просто не хотела замечать.

– Вы куда едете, девушки? – спросил он их после того, как они представились друг другу.

– В Ялту, – ответила Валя, – тетка пустила пожить. У нее внучата в Ленинграде родились.

– Нет уже такого города – Ленинград, – весело вступила в разговор молодая женщина.

– Я знаю, – легко согласилась Валя, – но мне так больше нравится.

Виктор засмеялся. Он был черноволосый, с быстрыми, как ртуть темными глазами, практически без зрачков. Среднего роста, худой, даже сухой и очень смуглый. Вале никогда не нравился такой типаж, но Виктор почему то заинтересовал.

– Я, кстати тоже в Ялту еду, – сказал следователь, – на 17 дней. Потом передислоцируюсь в Ильичевск, там у меня тетка живет. Лет сто с ней и ее семьей не виделись, очень в гости ждут, так я под конец отпуска туда заеду.

– А в Ялте Вы где остановитесь? – спросила Соня.

– Слушай, давай без «Вы», – попросил Виктор, – я буду жить у знакомых знакомых.

Жара в плацкарте стояла невыносимая. Но веселый попутчик из Волгограда нашел прекрасный выход – заворачиваться в мокрые простыни. Помогло. На всех станциях выходили покурить, купить мороженого и семечек, просто подышать жарким свежим воздухом, а по сравнению с воздухом в вагоне, он был действительно свежим и приносящим некоторое облечение.