Море Имен
Шрифт:
– Ну ты наглый, Улаан! Не побоюсь этого слова, дерзкий!
– Извини, – Алей загородился ладонями, – не подумал, – но Вася не удовлетворился.
– Нет, вы гляньте на него! – продолжал он с восторгом. – Это же черт знает что такое. Человек-фейерверк! Ордынец, нехристь и линуксоид!
– Я не линуксоид.
– Зато остальное правда! – и, разразившись сатанинским реготом, Вася ускакал на кухню, где и исчез.
Пройдя за ним следом, Алей поставил чайник. Поколебался, открыл холодильник и с ужасом закрыл, подумав, что в остатках супа Поляны завелась жизнь, и эта жизнь скоро изобретет колесо. Открыл морозилку и, вслух сказав: «Слава пельменям», – принялся готовить себе обед. На гору грязной посуды в раковине он старался не смотреть: нижним слоям там сравнялся уже месяц. «Вот вернется мама, – думал он, – будет меня кормить… Итак, на голоса в голове я подписался, молодец. Вася, конечно, не проксидемон, но характер у него тоже скверный. И прорезать для меня тоннели он не будет из принципа. Потому что я и сам это могу. А я могу? Да. Только не умею…»
Вымышленные миры пластичны, покинуть их просто. Алею же предстояло работать с мирами реальными. «Папа усложнит задачу настолько, насколько сможет», – подумал Алей и решил собрать в мыслях все, известное ему о перемене параллелей.
О самом феномене он узнал от Ворона Вежина. Исчерпывающей информацией Ворон не располагал. У него были данные эмпирических наблюдений и минимальная аналитика, предоставленная сотрудниками Ялика – бывшими лайфхакерами. «То есть этими знаниями админы не делятся, – отметил Алей. – И информационной безопасностью тоже не делятся. День Вьюгин советовал мне пытаться переспорить Эна. Да если б я пытался его переспорить, где б я сейчас был, страшно вообразить. Отсюда вывод, что все админы разные и характеры у их проксидемонов тоже разные… А Волга впадает в Каспийское море. Тьфу, великое открытие».
Значимым здесь было то, что Ворон Вежин мог ошибаться. Он рассказывал про лайфхакера, который нашел точку перехода, материальный тоннель. Он рассказывал про юзеров, которых затягивало в другую Вселенную, пока они читали созданные там веб-страницы. Но админ Вася, человек, который все это держал в руках и знал точно, ни о чем подобном не говорил! Вася упирал на то, что для перехода из мира в мир обязательно нужна служебная Вселенная – пространство, в котором создание тоннеля допустимо. «В принципе, – подумал Алей, засыпая пельмени, – тоннели могут существовать и в нашей Вселенной. Какие-нибудь «червоточины». Какие-нибудь черные дыры. Но никак не угол возле булочной». Даже из Старицы нельзя было попасть в другой мир.
Но можно – с берегов Реки. Об этом рассказывал Иней. Инея водил к Реке папа… «Надо же, – Алей улыбнулся, – Толстый меня обогнал». И забыл об этом, задавшись вопросом, как сумел переместиться лайфхакер из сказки Ворона Вежина. Может, есть два способа?
Нет. Способ один. Служебное пространство обязательно, будь то величественная Река Имен или жалкий «плавательный пузырь» проксидемона. Просто иногда этим пространством может оказаться Интернет. Вася сказал, что это баг интернета как явления, который когда-нибудь, лет через сто, пофиксят вселенские админы высшего уровня…
«Ясно», – удовлетворенно подумал Алей и нашел соль на полке. Помешивая пельмени в кастрюльке, он вдруг подумал о Мириаде – о том, как она может выглядеть в пространстве идей. Почему-то представилось звездное небо, такое, каким его рисуют для детей: с огромными косматыми светилами, с тонкими серебряными тросиками, стягивающими фигуры созвездий. Звезды Мириады блестели полупрозрачной сладостью, как сахарные фигурки… А символический Инфокот, должно быть, гулял сам по себе по бесконечным переплетающимся дорожкам. Всего лишь сайты, всего лишь онлайн-сервисы, но даже у самого скромного символа есть воплощение… «Ну и бедная же у меня фантазия, – заметил Алей с улыбкой. – Думаю о компаниях. Даже в голову не пришло спросить, как выглядит здесь Листва или Роса». И тотчас же вызолотилась, как паутинка в солнечном луче, очевидная связь. Нет нужды фантазировать о великих воплощениях. Они – не тайна. «Домен второго уровня применительно к реальности, – сказал вселенский админ Вася, – это не страна и не народ, а язык». Язык, речь… река. Человек мыслит на определенном языке, и Река Имен всегда предстанет ему воплощением его языка… Транснациональная Мириада, интернет-поисковик англоязычного мира и его сателлитов – звездное небо, обещание многих миров и многих возможностей, она огромна, но не заключает в себе намека на что-то большее. «А китайская Байду? – предположил Алей. – На что она похожа?» Вообразился огромный красный терем, императорский Запретный город с бесчисленным множеством коридоров, залов, комнаток, галерей. Байду подцензурна и очень сильно фильтрует контент. Ялик – маленькая зеленая лодка, и Старица – маленький закольцованный мирок, но вода течет, а на лодке можно уплыть… «И все-таки, – вспомнил Алей, – к Реке можно попасть отовсюду. Или не попасть. Домен первого уровня для всех один».
Потом он подумал о том, что есть еще домен нулевого уровня. И он невидим.
А потом – что символ есть не только у бренда, общества, страны, но и у любого существа. Каждый из людей – символ. И в качестве этого символа каждый всегда пребывает каплей в водах Реки.
У Алея перехватило дыхание.
Все оказалось так просто. Так до чудесного хорошо и до смешного понятно. Ты человек, не ведающий ни о чем – и ты капля в водах Реки. Только пойми это. Не нужно стремиться к ее берегам, потому что ты уже там.
Прекрасная Минамото Дейрдре, маленький, добрый Металл Майоров сказал когда-то: «Если бы мы поняли, как работает наш собственный ассоциативный поиск, мы разобрались бы и в природе Предела». Да что здесь понимать-то? Алей помотал головой и даже рассмеялся. Просто как дважды два! Ассоциативный поиск – это поток имен. Лайфхакер в поиске частично осознает себя частью речной стремнины, вливается в течение воды тайн. Отсюда и происходят все «чудесные» озарения, открытие неизвестного, постижение того, что поисковик, казалось бы, не мог знать. Неопытному нужны подсказки, опорные точки, которые обычно находят в Интернете или еще каком-нибудь источнике информации. Но это не подсказки как таковые. Сами они не дают новой информации, а только резонируют с потоком в Реке. Можно обходиться вовсе без них – только откройся для этого потока.
Тонкая, тонкая струйка воды в большой стремнине не может быть отдельной от прочей воды: рано или поздно она смешивается с ней и раскрывается, растворяясь в Реке. Река движется к Морю. Каждый преодоленный Предел – это маленький шаг к великому Морю Имен.
И Алей сделал шаг.
Он стоял на кухне своей малогабаритной квартиры, перед самой плитой, и не хватало здесь места ступить вперед.
Но шаг был сделан.
Алей стоял на вершине обрыва.
Над головой его по светлой пелене облачного океана плыли, как корабли, более темные и низкие облака. Солнце все еще скрывалось за тончайшей туманной поволокой, но сама каменная чаша долины излучала горячий свет. Вздымались белые и золотые откосы меловых скал, сверкающие, будто выточенные из слоновой кости. Осыпи темнели, как чернь на серебре. С обрывов низвергались грохочущие водопады, окутанные миллионами бледных радуг. Напоенный влагой свежий ветер освежал и ласкал. В упругом, влекущем его дыхании пело и радовалось обещание невероятной свободы.
А внизу простиралось бушующее зеленое море, охваченное пламенем вечной весны. Молодая листва – озаренная, тающая, каплющая и струящаяся светом.
По горной долине, среди лесов и лугов несла свои могучие воды Река Имен.
Казалось, самые стихии не враждовали тут: жидкое, прохладное, живое, одушевленное пламя и искристая, бликующая, пылающая вода, росная и талая, горячая и ледяная. Ими можно было дышать. В их формате можно было хранить информацию.
Справа серо-голубую ленту Реки пересекал ажурный железнодорожный мост. Он был настолько высоким и легким, что казался сплетенным из серебряной проволоки. Опоры не столько поддерживали полотно, сколько не давали ему воспарить в воздухе над блистающей прекрасной долиной, подняться и унестись, подхваченному ветром, как паутинка.
Нефритовая Электричка еще не показалась, но уже чувствовалось ее приближение – как приближение некой разумной воли, исполненной мудрости и доброты.
Алея переполнял восторг. Невольно он старался дышать глубже, чтобы причаститься света этой долины, впустить его внутрь себя. Ветер вышибал слезы из глаз, но зрение не туманилось, оставалось четким. Минута ли прошла, час ли перед тем, как донесся неторопливый стук колес Электрички? Текла вода, и текло время, но всегда можно было подняться по течению немного выше.