Море сумерек
Шрифт:
— Недовольна, — категорично заметила девушка, несмотря на раны не утратившая любопытства. — Чего там у тебя с мордой? Может, тебя без очереди к доктору пропустить? Или ты, как Рустам, частично жив, частично там?
Вместо ответа Шиноби выпростал из-под плаща… Каэль не сразу понял, что именно он видит.
— Это еще рука или уже щупальце? — не на шутку заинтересовалась Викаэль, даже привстав с носилок, чтобы разглядеть, как именно изменился ее друг. — А присоски клевые! Шевелятся. Вот только почему с них что-то капает, а?
— Это не присоски, — вздохнул Семен, пряча покалеченную конечность в недра плаща. — А чирьи.
«Оно и неудивительно, — хмыкнул про себя Каэль. — В человеческих, да и не только, землях крестьянина, поднявшего руку на дворянина, бывает, варят живьем в масле. А у порождений зла порядки еще более строгие».
— Обрыв тридцати восьми процентов духовных каналов, — вдруг лишенным всяких интонаций голосом сказал Михаэль, тело которого стремительно скрывалось под возникающим из ниоткуда доспехом. — Затронута часть памяти. Повреждены внешние структуры души. Управляющий контур практически полностью уничтожен.
В коридоре пирамиды поднялся ветер. Слабый. Пока. Но большинство присутствующих моментально сообразили, что он в любую секунду может преобразиться в ураган. В лучшем случае. Если правитель сумеречных эльфов примет не обличье гигантского духа воздуха, а демоническую форму, то, скорее всего, под влиянием инстинктов, свойственных всем темным тварям, попросту сожрет истекающих кровью и жизненными силами эльфов. Потом, может быть, будет очень раскаиваться в поступке, но жизнь и, возможно, души его невольным жертвам это не вернет.
— Ложись! — скомандовал, видимо, по привычке, полученной после тренировок наемников, Асазор, сам падая ничком на холодный каменный пол.
— А толку? — скептически фыркнул Каэль, даже и не подумавший следовать его примеру. Обломок стрелы в груди не располагал к гимнастическим упражнениям, да и пользы от них не было в данной ситуации ни малейшей. — Мы от него даже удрать не сможем.
— Настя! — заорал во весь голос Шиноби. — Экстренная терапия! По плану «Дройд»! Срочно!
Целительница вышла из палаты. Вид у нее был тот еще. Любой вампир с первого взгляда влюбился бы в девушку, чьи руки были по локоть в крови, совсем не в переносном смысле. Эльфийка сжимала какие-то жуткого вида инструменты, на одном из которых еще красовался кусочек черной кожи дроу.
— Кайлану там не освежевали случайно? — с робкой надеждой спросил Каэль и начал готовиться к худшему развитию событий, то есть попытался вспомнить молитвы. Как назло, на ум бывшему жителю Древнего леса ничего не шло. Во всяком случае, обращение к лордам-жрецам или даже самой матери-природе он счел неподобающим из-за своего статуса ренегата. А ничего другого, во всяком случае, целиком, а не отдельными отрывками, просто не знал.
Тем временем целительница прошествовала прямо к Михаэлю, уже принявшему вертикальное положение, но по-прежнему
Каэль почувствовал, что его глаза вылезают из орбит. Он, конечно, всякого ожидал… но не такого. Молодой чародей, спешно перешедший на магическое зрение, принялся бесцеремонно разглядывать парочку, пытаясь понять, что это было. Экстравагантный способ лечения или чудовищный по своей силе энергетический вампиризм. Если бы подтвердилось последнее предположение, он бы, скорее всего, остаться наедине с целительницей больше не рискнул. Вдруг выпьет целиком и без материального остатка? Та, которая легко поглощает значительную часть силы высшего мага, и не на такое способна, если подумать. Реальность, увы, дать ответ на предположения эльфа не спешила. Из ауры Михаэля действительно уходила энергия, оставляя вместо существа, способного рушить одиноко стоящие горы и испепелять армии, обычного перворожденного. Но вливалась она не в Настю, а как бы в никуда. Вернее, как понял Каэль, присмотревшись, в мир духов.
«Хм, — задумался воин-маг. — Если большая часть его сил хранится там, то… А смертный ли передо мной или обитатель иных планов, нацепивший его маску?»
Поразмышлять на эту тему ему не дали. Вернулась посланная на поиски Ликаэль оглохшая эльфийка. С правительницей. И почему-то с Азриэлем. Перворожденный, поддерживающий в данный момент свое существование лишь за счет темной магии, увидев целующуюся с другом жену, ничего не сказал. Сразу замахнулся для удара. И нанес бы его в спину собственному сюзерену, если бы на его громадной руке, по габаритам скорее подошедшей некрупному троллю, не повисла супруга шамана.
— Дубина! — прошипела она прямо в рефлекторно дернувшееся острое ухо. — Ты что думаешь, если Мих решил тебе рога наставить, он не нашел места поукромнее, чем коридор, где три десятка любопытных зрителей?! Успокойся, Отелло! Это лечение такое.
— А чего! — Обуреваемый чувствами перворожденный, застывший где-то между жизнь и смертью, выражаться членораздельно мог с большим трудом. — Она это… С ним!
И попытался шагнуть вперед, чтобы растащить продолжающуюся целоваться парочку. Но Ликаэль сделала рукой какой-то странный жест, и ноги ревнивца утонули в камне практически по щиколотку.
— Михаэль, когда сливается с духами, создает связь, действующую в обе стороны! — прошипела она. — Больно им, больно ему. А если они погибают, а не просто отправляются на свой план, то и часть его души исчезает вместе с ними! А ты видел, сколько их сегодня сгорело в божественном пламени? У него после выхода из измененного состояния начался шок, вызвавший помутнение рассудка! Он о таком меня предупреждал!
— Но почему… — Азриэль не успел договорить, будучи перебит.
— Да потому, что, если душа получила повреждения, самый простой и естественный способ ее восстановить или хотя бы остановить деструктивные процессы — это заставить тело ненадолго поддаться базовым инстинктам, причем эффективнее всего работают механизмы продолжения рода. В таком состоянии функции рассудка не слишком нужны и временами даже мешают, а потому отправляются на перезагрузку. Кстати, Настасья, отпусти его, я уже здесь.