Море в поэзии Серебряного века

Почему поэты пишут стихи о море?!.

Потому что оно их волнует!

Заметьте: слово «волнует» вообще-то происходит от слова «волна». И первый человек, который, вспоминая или глядя на волны моря, произнёс «Я волнуюсь…», был настоящим поэтом! Он свои переживания (наверное, любовные) соотнёс с благодушными или бушующими морскими волнами.

Любопытная деталь: слово «волнуется» уже так соединилось с душевным состоянием людей, что и обыватель, и поэт, когда хочет показать «живую душу» моря, вполне может сказать, что море – это душа человека, оно так же волнуется, так же

переживает и тоже способно на шторм… И получается в итоге такое «возвратное олицетворение», когда свойство моря перенесли на человека, а затем обратно.

Конечно же, всё это неспроста!

Опытные моряки вам скажут, что человек может находиться в трёх состояниях: быть живым, мёртвым и находящимся в море, то есть между жизнью и смертью (Николай Каланов. Афоризмы и цитаты о море и моряках. – М.: Моркнига, 2018).

И именно в состоянии «между жизнью и смертью» у поэта рождаются по-настоящему талантливые строки! Не может поэт не слагать стихи о море! А море бывает спокойным, почти неподвижным, или покрывается лёгкой рябью, а порою выглядит игривым, манящим белыми барашками! Но море может быть и штормящим, а то и ураганным!!!

…Серебряный век русской поэзии охватывает период конца XIX – начала XX века, когда Россия, проснувшись от декадентской спячки, прошла через две войны (Японскую и Первую мировую) и три революции (1905-го, Февральскую и Октябрьскую), а затем её накрыло ураганом Гражданской войны.

Так и получилось, что поэты Серебряного века в своих стихах плыли от тихой поэзии благостных лет Имперского величия к штормовым революционным строкам.

Предвестниками (а многие литературоведы считают, что первыми поэтами Серебряного века) были Фёдор Тютчев и Афанасий Фет.

Созерцательность морского простора, живое волнение, которое передаётся автору, – это взгляд на море классика Фёдора Тютчева:

Как хорошо ты, о море ночное, —Здесь лучезарно, там сизо-темно…В лунном сиянии, словно живое,Ходит, и дышит, и блещет оно…На бесконечном, на вольном простореБлеск и движение, грохот и гром…Тусклым сияньем облитое море,Как хорошо ты в безлюдье ночном!Зыбь ты великая, зыбь ты морская,Чей это праздник так празднуешь ты?Волны несутся, гремя и сверкая,Чуткие звёзды глядят с высоты.В этом волнении, в этом сиянье,Весь, как во сне, я потерян стою —О, как охотно бы в их обаяньеВсю потопил бы я душу свою…

(Предвестник символизма Фёдор Тютчев, «Как хорошо ты, о море ночное»)

Все переживаемые в любви чувства испытывает море и в стихах Афанасия Фета:

Вчера расстались мы с тобой.Я был растерзан. – Подо мнойМорская бездна бушевала.Волна кипела за волнойИ, с грохотом о берег мойРазбившись в брызги, убегала.

. . .

А ныне – как моя душа,Волна светла, – и, чуть дыша,Легла у ног скалы отвесной;И, в лунный свет погружена,В ней и земля отражена,И задрожал весь хор небесный.

(Предвестник символизма Афанасий Фет, «Вчера расстались мы с тобой»)

Формально Иван Бунин не относится к символистам, он держался вне групп и течений. Но по хронологии он стал первым поэтом из плеяды Серебряного века, и его поэзия максимально близка символистам:

И вновь морская гладь бледнаПод звёздным благостным сияньем,И полночь тёплая полнаОчарованием, молчаньем —Как,

Господи, благодаритьТебя за всё, что в мире этомТы дал мне видеть и любитьВ морскую ночь, под звёздным светом.

(Классик Серебряного века Иван Бунин, «И вновь морская гладь бледна»)

Грустная философская лирика человека, будто прикованного к камням на берегу грубого земного мира и не имеющего возможности воссоединиться со стихией любви, вырывается из печальных строк Зинаиды Гиппиус:

Смотрю на море жадными очами,К земле прикованный, на берегу…Стою над пропастью – над небесами, —И улететь к лазури не могу.Не ведаю, восстать иль покориться,Нет смелости ни умереть, ни жить…Мне близок Бог – но не могу молиться,Хочу любви – и не могу любить.Я к солнцу, к солнцу руки простираюИ вижу полог бледных облаков…Мне кажется, что истину я знаю —И только для неё не знаю слов.

(Символист Зинаида Гиппиус, «Бессилье»)

Когда двадцатишестилетний младосимволист Александр Блок в 1906 году слагал упаднические стихи (в том числе о море), кто бы мог подумать, что через десять с небольшим лет (в страшные революционные годы) эти стихи будут выглядеть как кокетство и жеманность избалованного жизнью интеллигента:

В час глухой разлуки с морем,С тихо ропщущим прибоем,С отуманенною далью —Мы одни, с великим горем,Седины свои закроемБелым саваном – печалью.Протекут ещё мгновенья,Канут в тёмные века.Будут новые виденья,Будет старая тоска.И, в печальный саван кроясь,Предаваясь тайно горю,Не увидим мы тогда, —Как горит твой млечный пояс!Как летит к родному морюСеребристая звезда!

(Символист Александр Блок, «В час глухой разлуки с морем»)

Полной противоположностью унылым символистам был дерзкий и смелый офицер, поэт-акмеист Николай Гумилёв, ценивший в поэзии материальность образов и точность слова. Поэтому и море у него – это стихия, которую покоряют храбрые моряки:

На полярных морях и на южных,По изгибам зелёных зыбей,Меж базальтовых скал и жемчужныхШелестят паруса кораблей.Быстрокрылых ведут капитаны,Открыватели новых земель,Для кого не страшны ураганы,Кто изведал мальстрёмы и мель,Чья не пылью затерянных хартий, —Солью моря пропитана грудь,Кто иглой на разорванной картеОтмечает свой дерзостный путь

(Акмеист Николай Гумилёв, «Капитаны»)

Певец крестьянства Николай Клюев очень тонко чувствовал не только душу землепашца, но и простого рыбака, ведущего тяжёлый промысел, который непременно вернётся домой с добычей:

Скалы – мозоли земли,Волны – ловецкие жилы.Ваши черны корабли,Путь до бесславной могилы.Наш буреломен баркас,В вымпеле солнце гнездится,Груз – огнезарый атлас —Брачному миру рядиться.