Мореплавания Солнышкина
Шрифт:
Перчиков скорчил гримасу, но Пионерчиков сказал:
— Раз человек хочет поработать, почему бы не взять?
— Конечно, — сказал Моряков. — Конечно. Но учтите: осторожность. Иногда в лагуну заходят акулы…
Но какое это имело сейчас значение!
Друзья готовы были кричать, как птицы. И Солнышкин закричал:
— Смотрите, смотрите, там впереди пожар!
— Это не пожар, Солнышкин, — улыбнулся Моряков, всматриваясь, не видно ли впереди Робинзона, — это на острове пылают алые тропические цветы.
— Но впереди клубится
— Это не дым, — сказал взволнованно Моряков. — Это поводят кронами могучие фрамбойаны!
— Но ведь над ними взлетают искры!
— Это не искры, Солнышкин, — сказал Моряков, — это просыпаются тропические птицы. Вы же слышите, как они кричат?
Да, это кричали незнакомые птицы, а вдали зеленел лес, к воде опускались лианы, и ярко пылали цветы. Их озаряло солнце. Оно горело уже вовсю.
Солнышкин правил прямо на остров.
Но чем ближе становился берег, тем тревожнее всматривался в него Моряков. Над пароходом летали сотни чаек. Но ни мистера Понча, ни Робинзона на берегу не было.
Едва смолк гул машины, а старый Бурун с грохотом опустил якорь. Моряков приказал:
— Бот на воду!
НОВОЕ УДИВИТЕЛЬНОЕ СОБЫТИЕ
Через несколько минут маленькая экспедиция уже сидела в боте. Солнышкин держал брезентовые рукавицы, Пионерчиков укладывал под скамью ножи.
Марина, выглянув в иллюминатор, кричала:
— Пионерчиков, привезите и мне кораллы!
Только артельщик всё ещё спускался но трапу, прижимая к боку обёрнутую тряпкой банку.
— Тащит всякое барахло, — возмутился Солнышкин.
— Это не барахло, — хитровато, но удивительно вежливо сообщил артельщик. — Это, хе-хе, лекарство, которое выписал мне Челкашкин.
— Ладно, садись, — нетерпеливо сказал Перчиков, и волны сами понесли бот навстречу стелющимся по ветру пальмам.
Солнышкин, привстав, смотрел туда, где в белоснежном воротничке морского прибоя поднимался остров. Он думал, почему Марина попросила привезти кораллы Пионерчикова, а не его. Но это не мешало ему смотреть вперёд. В глубине, в синей прозрачной бездне, мелькали рыбы, а впереди, среди рифов, гудел и взрывался белый поток. Маленький бот быстро приближался к нему, и Солнышкин невольно старался поставить ногу потвёрже.
— Держись! — вдруг крикнул Моряков.
Могучая волна подхватила бот на самый гребень и швырнула вперёд. Солнышкин почувствовал, как правая нога оторвалась от днища, левая завертелась в воздухе, как на педали, и он полетел в пучину.
Когда он вынырнул, на него пахнуло таким ароматом, будто Борщик открыл свои кастрюли с компотом. Бот бежал впереди Солнышкина по синей-синей воде, вокруг лежала настоящая лагуна. Со всех сторон светился белый коралловый песок. Среди упругих зелёных листьев желтели бананы и пылали цветы.
А на берегу, размахивая руками, плясали десятки курчавых людей в юбочках из пальмовых листьев. Они кого-то ожидали. Солнышкин хотел взобраться на бот, но вдруг почувствовал, как под ноги ему поднырнуло какое-то животное. Он издал испуганный вопль и увидел, что летит к берету на настоящей дельфиньей спине.
На боте раздался смех, и по лагуне пронёсся лёгкий ветерок. Это облегчённо вздохнул Моряков. Он сразу понял, чьи это проделки. Конечно, всё это устроил Робинзон: старик любит чудеса! Капитан расправил плечи и весело протрубил приветствие:
— Иа ора на!
Он подождал ответа и застыл в изумлении. И не только он. У притихшего Перчикова носик стал ещё острее. На берегу хором ответили:
— Иа ора на, Перчиков!
И бросились надевать венки на Солнышкина, которого дельфин уже вынес к берегу.
— Вы что, бывали в этих местах? — удивлённо спросил Моряков. Сам он здесь был только юнгой.
— Нет, — ответил Перчиков.
— Так что же это значит? — спросил Пионерчиков.
— Не знаю, — развёл руками радист и вздрогнул: прямо на него из воды лукаво смотрела дельфинья голова с удивительно знакомым розовым носом и нежно произносила: «Пер-чи-ков!»
А на берегу Солнышкин снимал с себя гирлянды и тоже показывал туда, где сидел Перчиков. Едва бот ткнулся носом в песок и радист вышел на берег, на него полетели десятки венков. Толпа, смеясь, прыгала вокруг с весёлой песней: «К нам приехал Перчиков!» А вода закипала от дельфиньих спин.
Наконец все притихли.
К Перчикову подошёл старый вождь племени. Он был высок, необыкновенно толст и важен, но, прижав руки к сердцу, низко поклонился.
— Да что же всё это значит?! — воскликнул Моряков.
Тогда из толпы вышел маленький лысый проповедник в белой сутане и с крестиком на груди. Он поклонился и сказал:
— Это всё сказка…
— Что? — спросил Моряков, уже совершенно ничего не понимая.
— Я всю жизнь, — поднял глаза к небу старичок, — всю жизнь старался им доказать, что есть бог…
Пионерчиков кашлянул, но из вежливости промолчал.
— Я доказывал им это самыми красивыми словами, но тариорцы только смеялись и плясали, — прослезился старичок. — Они верили своим дельфинам, каждому их слову! А теперь поверили в Перчикова!
— Кому поверили? — удивился капитан. Под его ногами мягко хрустнул песок.
— Дельфинам! — всплеснул руками старичок. — Они давно говорят с дельфинами. А теперь дельфины принесли сказку, будто какой-то Перчиков спас их товарища. Вон того. — Проповедник показал на красноносого дельфина. — И островитяне поверили в Перчикова. Теперь нет бога, а есть Перчиков!
— Но это не сказка, — подскочил Перчиков. Его голова едва выглядывала из цветов.
— Это не сказка! — крикнул Солнышкин. И выложил всю историю, которая произошла с Перчиковым в далёких морях, совсем у другого острова.