Морг. Практика
Шрифт:
– Приятель. – Отвечал Саня.
– Что хотел? – Продолжил Фёдор Егорович. Иногда Саша не переносил эту привычку коллеги всё знать, даже то, что его не касаться вовсе, но смирившись с этим, он решил сразу ответить, что бы потом тот не докапывался до него.
– Наш коллега. – Отвечал Саня. – Совет нужен.
– Да, ты прям нарасхват. – Подшутил Егорыч. Ответить Саня не успел, ибо послышалась, тарахтение из секционной. Фёдор начал просверливать крышку черепа бедной девушке, которая умерла от колита, как выяснилось, после тщательного осмотра зелено – желтых, слизисто – гнойных оболочек, некогда толстого кишечника и части тонкого.
***
Челкашов
Ночью, взяв собой тетрадь, карандаш и нож, он пошел, выбрал могилу, где днём похоронили пса и начал вскрытие. Благо его никто не застал за этим делом, иначе точно бы, оправили к детскому психиатру и начали бы лечить. Челкашов был умным мальчиком, и умело прятал своё неординарное хобби. Когда пришло время решать, кем он станет, он без колебаний уже знал, кем он хочет быть по жизни.
Его не пугала ни кровь, ни запах, ни то, что иногда может обнаружиться внутри, его это только интриговало. Андрей был замкнутым и всегда поглощенный своими мыслями, нет, он не страдал не расстройством рассудка, ни шизофренией, но иногда он мог вести себя очень странно. Например, он часами мог о чём-то тихо бормотать и смотреть в одну точку, а иногда его подвижность и неизвестно, откуда в таком тщедушном теле, было столько энергии, что он как в бреду мог носить из одного угла в другой и что-то неясно кричать или рисовать.
Он прекрасно рисовал, как и Алиса, хотя не ходил ни в какие художественные школы, а изучал все по доступной литературе сам. В семье всегда не хватало денег, они были оба физика по образованию, и работали то в школе, то репетиторами, даже в укай-то фирме, но потом та лопнула и они вынулись в педагогами, благо их знали и приняли обратно в школы, так как другие туда просто не шёл, преподавать.
С отцом, как и с матерью близкого контакта не было, он хорошо учился в школе, но друзей не имел, хотя с его выделяющейся внешностью, он как пятно был среди толпы. Он и был пятном, только пока не ясно в хорошем смысле или в плохом.
Он часто опаздывал, потому что часто не спал от бессонницы, что мучила его. Андрей мало ел, но иногда в нём просыпался ужасный аппетит, и он мог съесть за 3- их при этом заворота кишок у него не случалось. Он прекрасно бегал и вообще, был юрким и гибким при его росте в 1.70, но до Коляна ему всё равно было ещё расти и расти. И сейчас ведя уже неделю сводку новостей, он анализировал преступника и просчитывал его следующий шаг.
«Каждый день, по две жертве.– Думал он.– Если завтра будет убийство, то он не преследует никакой цели, а убивает просто так, для развлечения. Сказано, что вскрытие ничего не вывило и причины смерти неизвестны. Но, с другой стороны, убийства всё таки есть, причём жестокие. Притом все девушки».– Продолжил он свои измышления.
***
– О, Санчес, я рад, что ты приехал. – С порога не оборачиваясь, сказал мужчина.
– Ну, что тут у тебя? – Буркнул Александр.
– А ты, я слышу не в духе.
– Нет, все норм.
– Ладно. Хозяин барин. – Отвечал, всё так же, не поворачиваясь, мужчина, от стола, где лежали бумаги, и он что-то в них искал или писал. Горела настольная лампа, которая давала скудный свет.
– Так и будешь ко мне спиной стоять? – Спросил Саша.
– Момент, друг мой. – Отвечал голос. Через секунды он обернулся и сказал:
– Всё пошли.
– Ну, пошли. – Безразлично сказал Саша.
Глава 3 Алиса сидела на жесткой табуретки, на кухне, где повара готовили заказы для посетителей кофе. Духота и парилка как в бане, душили её. От усатости болели ноги, руки и спина. Лицо с приклеенной улыбкой и вежливым тоном, не хотело больше улыбаться и говорить вежливо. В этот вечер многие парочки посещали это кофе, на улице стоял мороз, и совсем не было никого желания мерзнуть, особенно влюбленным.
Духота, жара на кухне, запах дыма из зала, где разрешено курить, ароматы одеколонов и духов мужчин и женщин, запах спертого воздуха, где много народа и запах ненужных освежителей воздуха, что незаметно стояли по углам помещения, всё это смешивалось и весело мертвой, удушающей недвижной массой в зале кафе.
Это душило Алису, она задыхалась, ей был нужен воздух, но она не могла уйти, выйти хотя бы на пару минут, на улицу, где такой же мерзкий запах сигаретного дыма издавали, уж её коллеги по работе, в перекурах между готовкой, выносом блюд и приёмом заказов этих блюд, бегали на задний двор покурить.
Наконец, когда этот поток людей начал рассеиваться и кафе, постепенно начало просветляться от массы народа и очищаться от всех запахов, Алиса глубоко вздохнула. Ей повезло, что этот филиал работал до 22 часов вечера, а не 24 часа в сутки. Закрыв дверь и повесив табличку «Закрыто», она пошла по залу, собирая грязь и поднимая стулья, что б потом всё это помыть и отчистить от грязи, которая всегда почему-то была, хотя при входе, лежал ковёр.
Налив воды в ведро, и бросив таблетку моющего средства, девушка наблюдала, как та медленно растворяется, образуя пену и приятный, на удивление запах. В отличие о других моющих средств, содержащих хлорку или какое либо другое синтетического происхождения вещество, это пахло травой и цветками. Легкий, слегка уловимый запах химии ощущался, но он скрадывался за этим ароматом полевых цветов.
Намочив тряпку и выжав, Алиса накинула её на швабру и пошла в чисто поле. Девушка мыла, а сама думала, о том, что она абсолютно одинока и ничтожна. Это только с виду, она казалась всем сильной и несгибаемой, но внутри… Она часто плакала, когда её соседки по комнате, в общежитие, где – нибудь тусили или их просто не было. Плакала не от того, что жалко себя, хотя может это и тоже, а от того, что у неё не хватало сил идти дальше, жить. Алиса жила лишь одной мыслью и целью, «Закончить обучение и найти работу, нормальную работу по профессии». – Она думала, что это решит её всяких проблем и скрасит, то одиночество, что иногда она испытывала, почти каждый день.
***
Голые кафельные стены и такой же пол, холодные и темные без света и батареек. Да и зачем они здесь? Кого обогревать? Накинув безрукавку, закурив и включив верхний свет, Михаил провёл «гостя» в камеру хранения. Как он называл «Морозильничик».
– Вот прошу, в мои скромные хоромы. – Распахивая тяжелую металлическую дверь и пропуская вперёд своего друга, сказал Петрович.
– Петрович, кончай шутить! Холод у вас тут собачий. – Отвечал Александр Борисович. – Показывай чего у тебя там, двоечник. – Они подошли к одной из камер хранения и, нажав на кнопки, Петрович извлек то, что было когда-то живым и дышащим. Выдвинув на рельсах столик и приподняв простыню, он отошёл в сторону.