Морок пробуждается
Шрифт:
Илья улыбнулся:
– Наташенька, у людей, страдающих алкоголизмом, одним из симптомов является раздражительность. Они подвержены панике.
– Ох, как бы чего не вышло, – вздохнула девушка и закрыла за собой дверь.
Илья выдвинул ящик, служащий ему картотекой. Множество папок с делами пациентов, в большинстве тонких. Это не означало, что люди пошли на поправку или лечение только началось. Они умерли. Их история болезни и жизни закончилась. Но были в этих тонких папках и дела живых пациентов – подопытных. Пятеро уже мертвы. Остались трое. Если точнее, четверо. Один был исполнителем эксперимента. Илья еще не знал, оставит ли его в живых. Жиров-исполнитель
На столе лежали четыре папки. Тонкие папки. Жиров. Щеглов. Федоров. Слинько. Эдуард Филиппович постарался на славу. Благодаря ему Илья имел полную информацию об этих людях, дистанционных пациентах.
Соколов открыл первую папку. В левом углу приклеена черно-белая фотография. Широкоплечий сутулый лысеющий мужчина улыбается. Из-за усов это почти незаметно. Глаза прищурены, будто яркий свет мешает ему смотреть прямо в камеру. Справа от фотографии размером 3х4 рукой Жирова выведены данные о нем. Ф. И. О., адрес, дата рождения. Илья Сергеевич перевернул страницу, где уже его красивым размашистым почерком написана (со слов пациента) краткая биография.
Родился Эдуард Жиров в Казахстане, в Алма-Ате, в 62-м году. Учился, женился. Служил в армии. Все было хорошо. Жена, ребенок. Но в 90-х ввиду обстоятельств, произошедших в стране, Эдик с семьей переезжает на родину предков, в город Салимов. В 2005 году у него погибает сын: несчастный случай на заводе, где все они работали. Мальчишку (ему едва исполнилось 18 лет) затянуло в вальцы. Эдик не объяснил, но Илья знал, что парень был пьян. Когда его вытащили из валов, голова походила на котлету, раздавленную тяжелым сапогом. Через полгода от Жирова-старшего ушла жена.
Вот и вся биография. На вопрос, а что было дальше, после ухода жены, Жиров так и не смог ответить.
– Работал, – чуть слышно промямлил он.
«Работал и жрал водку, черт тебя возьми!» – гневно подумал Илья Сергеевич, а вслух произнес:
– Значит, получается, что после ухода жены вас тоже не стало?
– Получается так…
Мямля. Психологический портрет пациента полностью соответствовал тому, что Илья видел перед собой (пока Эдик рассказывал диктофону о себе, Илья ввел его данные в программу). Но ему хотелось убедиться, согласен ли сам обладатель бесцветного образа со своим описанием в программе.
– Ну как? – Илья откинулся на спинку кресла.
– Наверное… – пожал плечами Жиров.
Илья улыбнулся. Более полного ответа он и не мог получить.
Сейчас Илья еще раз пробежал глазами распечатку. Перевернул лист. Дальше шли записи о состоянии пациента за последние восемь месяцев. Эдуард Жиров вел трезвый образ жизни. Процесс разложения приостановлен, но, к сожалению, алкоголизм неизлечим, и достаточно небольшого толчка, чтобы он начался с удвоенной силой.
Как-то, еще в университете на лекции по практическому гипнозу, профессор Кильман поведал аудитории о двух пациентах. Те пришли к нему, когда профессору было лет двадцать пять. Тогда лечение алкоголизма гипнозом только началось. Они закодировались на двадцать пять лет. Через четверть века пациенты нашли Адама Моисеевича и, поблагодарив, сказали, что наконец-то могут позволить себе пить и не зависеть от алкоголя. Профессор ответил, что эта болезнь неизлечима и не важно, сколько времени человек находится в трезвом состоянии. Результат все равно один. Они рассмеялись и ушли. А через год Адам Моисеевич встретил жену одного из них. Она рассказала ему, что муж опять сильно запил, а вот его друг умер. Так что Илья был уверен и говорил об этом своим пациентам, что либо живешь, либо пьешь.
Соколов отложил папку и взял другую. Эдик был ему неинтересен. Тем более что и не являлся пациентом в его эксперименте.
«Ночной кошмар» – так Илья и еще несколько соратников решили назвать свой эксперимент. Он и его единомышленники хотели найти орудие против зеленого змия, разорвать кольца этой прожорливой твари.
А задумал все Илья. Еще в старших классах средней школы Соколов прочитал книгу Дина Кунца «Ночной кошмар». Он теперь не помнил, о чем она. Но тогда книга захватила его. Что-то о зомбировании людей. Нет, Илья не собирался превращать в зомби одноклассников или еще кого-нибудь. Его интересовало другое. Там был сюжет о зашифрованной информации. Речь шла о скрытой рекламе колы и попкорна в кинотеатрах. Человек смотрит фильм, а в перерыве чувствует голод и жажду. В вестибюле кинотеатра все это ждет его по капиталистической цене.
Вот тогда-то он и решил, что так можно покончить с одной из проблем России, убивающей и калечащей миллионы людей. Нужно снять какой-нибудь фильм и вмонтировать в него образы, от которых на водку даже смотреть не захочется. Роясь в журналах, засиживаясь допоздна в библиотеках, Илья наконец нашел описание этого, как оказалось, нехитрого прибора и выводы, чего можно добиться с его помощью.
Тахистоскоп – прибор, позволяющий проецировать изображения в строго определенное время, в том числе через очень короткие промежутки времени. В десятом классе Илья думал, что этот прибор – всего лишь плод воображения писателя. Когда же изучил все научные статьи о результатах эксперимента, надежда на создание фильма, который навсегда излечит алкоголиков, окрепла окончательно.
Поступив в университет, Илья начал искать сподвижников. На третьем курсе такие нашлись. Рашид Семенов, жизнерадостный горец, ко всему относившийся с улыбкой. Вот и тогда он слушал и улыбался. Илья даже на мгновение представил себе, как над ним посмеется Рашид, а на следующий день и весь поток. Но Семенов внимательно выслушал его и, вдруг посерьезнев, согласился помочь.
Глава 6
Эксперимент должен был начаться не так. Илья просто предложил Эдуарду Жирову дать диск кому-нибудь, а затем рассказать о поведении человека, посмотревшего этот фильм.
Илья Сергеевич предполагал найти друзей, злоупотребляющих алкоголем, но не друзей по пьянке, а настоящих, которые дружили еще до того, как вкусили запретный плод. Таких, чтобы не были похожи, но дополняли друг друга.
И они нашлись. Алексей, Иван, Максим и Александр. То, что нужно. Жаль, конечно, Сашка повесился. Илья почему-то думал, что первым наденет себе петлю на шею Максим.
Он потянулся к папке с титульной надписью «Максим Слинько», открыл ее. Слева – черно-белый фоторобот, составленный со слов «внештатного сотрудника» Эдуарда Филипповича Жирова.
С картинки на Илью смотрел ничем не приметный парень. Мелкие черты лица вызывали отрицательные эмоции. С таким лицом только предателей в кино играть.
Справа – Ф. И. О, примерная дата рождения (Эдик без колебаний сказал только, что все четверо учились в одном классе). Им всем примерно по двадцать пять – двадцать шесть лет.
Илья перевернул лист. Биография по понятным причинам отсутствовала. Известно было только то, что отец Максима – начальник одиннадцатого цеха, а мать – технолог в четвертом цехе завода резиновых технических изделий.