Морозная гряда. Первый пояс
Шрифт:
— Здоров, — обменялась она приветствиями с ватажником. — Чего надо?
В Пустошах, мы бы купили у неё всё, что сделано из железа и имеет остриё. Но здесь, в Морозной Гряде, все ножи мы купили в отдельной лавке, где продавали только их. А сейчас перед нами именно оружие, а не инструмент для снятия шкур и разделки.
— Копьё. Мне, — я был краток.
— Закалка? Воин? — сама девушка точно младшая, этапа Закалки.
— Воин.
Она молча показала на левую сторону лавки. Там, у стены, стояли три копья. Длинное с тонким и явно гибким древком. Короткое
— Каменный вяз и Чёрная бронза. Без ранга.
— Цена?
— Шестьсот зелени.
Это дорого. Раза в три дороже, чем у нас оставалось после всех покупок. Девушка верно оценила наше молчание.
— Это сделано для богатого покупателя. Всё что дешевле или для Закалки ушло в заказ Ордену. Не устраивает? Неделю ждите. Но можете опять не успеть. Последние месяцы выкупают всё, что делаем.
— Ладно, — прозвучал в тишине голос Гунира. — Предпочту видеть тебя с копьём. Я добавлю.
Мне оставалось лишь благодарно кивнуть ватажнику. В крайнем случае я всегда могу вернуть ему деньги из своего запаса. Так я думал, пока не вернулся домой и не узнал, что пять дней назад маму обокрали. Новость я выслушал с недоверием.
— Как это случилось?
— Ничего не могу тебе сказать, — мама растерянно развела руками. — Мы ушли ещё утром. Вернулись далеко за полдень, а здесь всё перерыто.
Я глянул на кровать, где спала мама. Там, в толстом изголовье, она выдолбила тайник и приладила сверху затычку так, что пока не показала, я не мог понять, что там что-то не в порядке. И сделала его мама без Лейлы, так что и сестра не могла никому рассказать по секрету.
— Ни на кого из соседей я подумать не могу. Мы столько месяцев жили рядом! Понятно многим, что у меня есть деньги, бывало и просили занять, и обижались на отказ. Но... — мама опять покачала головой. — Не могу подумать на кого-нибудь. Зато стоило тебе показать деньги у алхимика, как спустя два дня — обокрали.
— Звучит логично, — согласился я с ней. — Сколько осталось?
— Только то, что ношу с собой. Двенадцать монет.
— А ты говорила, что мастера, — я нахмурился, — если договоримся, потребуют плату. Сколько?
— Двадцать пять монет за каждую из нас.
Пока о том, что мама Воин, мы никому из соседей, а тем более чужих, не говорили. Мама хотела сначала побыть простым учеником, перед тем как решать с кем из мастеров договариваться о контракте.
— Ладно, — тяжело вздохнув, я решил рассказать о своих планах. — Мы уже начали проверять лес у берега. Нашли немного трав, сняли десяток шкур. Уже заработали больше, чем Закалка за пару месяцев. Только спустили всё на рынке. Вот — на снаряжение.
Я
— Поглядим, — со стуком опустил на пол пятку копья, — сколько заработаю за следующую неделю. Тебе придётся подождать с ученичеством. А пока показывай, какие успехи с Формами.
— Сейчас?
— Конечно сейчас, пока Лейла не прибежала со своими вопросами, — я подозрительно прищурился. — Или ты вообще не занималась эту неделю?
— Занималась.
Мама вздохнула, встала в стойку. А мне почему-то стало смешно.
Глава 6
Пожалуй, когда я решил, что участок тростника десять шагов шириной может обеспечить работой всю деревню на пару месяцев, то несколько преуменьшил. Эта шуршащая при каждом движении зелёнка растёт как бешеная. В начале каждой недели приходится прорубать проход к берегу заново. И сегодня мой черёд. Я, скользнув в ласково принявшую меня воду, получил от Зимиона специальный нож, который лишь вполовину меньше заградителя Гунира, висящего у него на поясе, и нанёс первый удар.
— Полегче, безрукий! — недовольно произнёс Воин на носу лодки.
Это Диркол, старший из Воинов, что ходит на лодке и сторожит её во время добычи водорослей. Его можно понять. Удар вышел нечётким и поднял целые снопы брызг. Уверен, что окажись на моём месте Виликор — клинок бы без всплеска ушёл до самого дна. Даже у Гунира это выходит лучше, чем у меня. Но я привык, что меч — это не моё. Гораздо больше меня сейчас интересует, почему у фермы такая чётко очерченная линия косы, свободной от зарослей? И при этом нет ни одного нового побега по кромке берега.
Впрочем, уверен, что разумное объяснение есть. Вот только имеет свою цену. А у нас пока что лишних денег нет совершенно. Особенно у меня. В последнее время всё как-то одно к одному. Сначала эта кража. Потом неприятности с Орденом. Вольным нулёвкам, а их всего-то трое: я, Зимион и Ярит, отменили льготы. Жильё ещё оставили до конца отработки, а вот еду семьям теперь приходится покупать самим. Справедливо. Могу всё это понять, но мне, особенно после появления долга Гуниру, не легче. Неприятный вчера был день. Сегодня новая попытка изменить всё к лучшему.
Я добрался до берега и помог перекинуть на него все наши мешки.
— До вечера, — вскинул руку приятель.
— Не увлекайся, Гунир, — без улыбки повторил Диркол. — Помни всё, чему тебя учили старшие, и не заходи глубоко.
— Да, боевой дядя.
Гунир на миг сложил руки в приветствии и торопливо оттолкнул лодку от берега, видно, опасаясь продолжения нравоучений, которых ему и на пристани досталось с избытком. А я решил уточнить:
— Боевой дядя — это ведь старший и по возрасту, и по силе, да ещё и ватажник. Думал, Плав нанял кого-то, как нас в отделении.