Морская ведьма. Взять на абордаж!
Шрифт:
– Ты зачем спрашивал?
– Дюфрен оглядел собеседника.
– Думал, может, сумею отговорить Сэм, но теперь вопрос снят, - улыбка Ника стала шире, он развернулся и подошёл к двери, но прежде, чем выйти, оглянулся на капитана.
– Ал, у тебя ведь никаких планов на девочку нет?
– огорошил Ник очередным вопросом.
– Даже если бы они были, напомню, что на Сэм планы у богини, - Ален прищурился.
– Что ты задумал, Ник?
– Ну, она мне понравилась, - небрежно обронил первый помощник, и пока Дюфрен ошарашено переваривал услышанное, вышел из каюты.
Понравилась, значит. Ален глубоко вздохнул, прикрыв глаза, задержал дыхание, потом медленно выдохнул. Они везут Симону на Скалистые острова, где она и останется, а вот Ник - вряд ли. Жрицы не жалуют мужчин и принимают их только в качестве кратковременных гостей.
– И вообще, мне всё равно, кто там кому нравится!
– упрямо пробормотал Ален.
Только вот почему слова первого помощника заставляют что-то в груди болезненно сжиматься?!
– Тьфу, напасть, - Дюфрен расправил плечи и тоже направился к двери.
Пора отвлечься и пройтись, осмотреть шхуну, проверить, всё ли везде в порядке. Да, пожалуй, это поможет не думать о несносной девчонке и планах Ника в отношении неё. И не надо было приносить ей ночью плащ, поддаваться внезапному нелепому порыву и под благоприятным предлогом обнимать её...
Несколько дней прошли для Симоны тихо и спокойно. Шхуна резво шла вперёд, погода радовала солнцем, редкими облаками и ровным, сильным ветром. Сэм невольно поверила в то, что говорил Ник про капитана и его удачливость. Сам Дюфрен после того разговора в каюте, казалось, и вовсе забыл про гостью, изредка лишь сухо здороваясь с ней. А вот с Умником наоборот, Симона общалась довольно часто. Ещё и потому, что в сундуке Николя обнаружился подробный атлас со всеми островами, а ещё, сборник морских легенд. Только вот ничего, похожего на доставшуюся ей карту, она не нашла. А Ник, хоть и побывал на многих островах за свою богатую пиратскую жизнь, тоже не упоминал о блуждающей суше. И в легендах ничего не нашлось... Может, получится у морских жриц узнать, если уж богиня зачем-то хочет её привезти к ним? Сэм надеялась на это, тайна карты не давала ей покоя, и девушка каждый вечер перед сном разглядывала свиток, пытаясь найти на нём какие-то тайные знаки.
На четвёртый день путешествия, когда девушка уже слегка заскучала, неожиданно погода начала портиться. Набежали тяжёлые тучи, придавили свинцовым брюхом, море потемнело, и волнение усилилось вместе с ветром. Сэм куталась в плащ Алена, наблюдая, как матросы резво взбираются по снастям, управляясь с парусами, и старалась не коситься на мостик, где у штурвала стоял Дюфрен. По-хорошему, ей стоило спуститься в каюту и там переждать непогоду, но... Симоне почему-то не было страшно, хотя поднявшиеся волны с шумом ударялись в борта, и шхуна то и дело взлетала на валы, а потом стремительно скользила вниз.
– Сэм, наверху опасно!
– перекрикивая ветер и шум моря, сказал Николя, возникнув рядом с девушкой.
– Шторм усиливается!
– А... Хорошо!..
– крикнула в ответ девушка и поспешила к лестнице, стараясь удержаться на качающейся палубе.
Однако, оказавшись в каюте, она почувствовала себя неуютно. Изнутри грызли странная тревога и нетерпение, словно что-то тянуло обратно, туда, где набирала силу стихия. Дыхание Симоны участилось, а плечо начало покалывать, кончики пальцев вдруг зазудели. Она рассеянно потёрла ладони, то и дело косясь на дверь. С неудержимой силой захотелось выйти, подставить лицо ветру и солёным брызгам, раскинуть руки, впитывая мощь бури. Сэм обхватила себя, зябко поёжившись, сердце гулко заколотилось в груди, и мысли запутались в тумане, заполнившем сознание. Симона прикрыла глаза, прислушиваясь к себе и происходящему там, за бортом. Она словно чувствовала дыхание моря, волны, превратившиеся в огромные валы. И они вот-вот начнут перекатываться через палубу, грозя унести неосторожных людей в глубину, забрать свою дань...
Девушка медленно встала, как во сне, подошла к двери и распахнула её, не осознавая, что делает. Всем существом Симоны завладело единственное желание: наверх, к свободе, ветру, морю. И она направилась к лестнице, откуда доносился шум, крики команды и капитана. Только Сэм не слышала их, она слушала голос шторма. Он сплетался из множества звуков: гремел в ушах грозными раскатами грома, шорохом волн, игравшихся шхуной, словно шаловливый ребёнок, шептал в сознании духами стихий, звал за собой. Девушка поднялась по лестнице и вышла на палубу, не обращая никакого внимания ни на качку, ни на порывы ветра, грозившие унести паруса. Разбушевавшиеся Воздух и Вода словно не замечали Симону, она легко ступала по мокрым доскам, сохраняя равновесие, в ореоле развевающихся тёмных волос, похожих сейчас на щупальца диковинного глубинного монстра. По ним то и дело пробегали серебристые искры, и такие же срывались с пальцев раскинутых рук, окружая Сэм полупрозрачной вуалью. Она не слышала, что ей кричал Ален с перекошенным лицом, вцепившись в штурвал и пытаясь удержать «Морскую деву», не видела, как рванулся навстречу Ник, на мокром лице которого проступила тревога. Прикрыв глаза, Сэм погрузилась в странное оцепенение, звуки отдалились, а капли дождя и брызги волн непостижимым образом обходили девушку стороной.
Откуда-то из глубины души родилась мелодия, и Симона тихонько запела, так и не открывая глаз, ничего не видя и не слыша больше вокруг. Искорки вокруг девушки начали медленно двигаться, закручиваясь спиралью и поднимаясь всё выше, образуя над Сэм сверкающую воронку. Её голос становился громче, перекрывая даже шум бури, волосы превратились в сияющий ореол, а лицо неуловимо изменилось. Сквозь черты словно проступил кто-то другой, древнее и сильнее, и все, кто был свидетелем этого преображения, заворожённо замерли, позабыв про шторм и свои обязанности. Симона пела, впитывая в себя стихии, чувствуя, как они наполняют её, растекаются по телу бодрящими волнами.
Сердце колотилось, как сумасшедшее, кровь стремительно неслась по венам, а Симона не могла остановиться. Она даже не замечала, что ветер постепенно стихает, уже не грозя сорвать паруса и сломать мачты, волны становятся ниже, спокойнее, и шхуна плавно скользит по ним, не рискуя перевернуться. Голос Сэм зазвенел на высокой ноте, девушка запрокинула голову, подняв руки над собой, и с её пальцев сорвались последние искры, унеслись к низким облакам, уже просто серым, а не иссиня-чёрным, превращавшим день в сумерки.
Симона замолчала, и на палубе воцарилась плотная тишина, если не считать извечного шороха волн и поскрипывания снастей. Ветер почти полностью успокоился, лишь ласково обвевая и ведя за собой шхуну, Сэм же, широко распахнув невидящие глаза, вдруг обмякла и как подкошенная, рухнула на палубу. Словно кто-то щёлкнул невидимыми пальцами, и команда отмерла.
– Ни-ик! Проверь курс!
– крикнул Лис, не сводя взгляда с неподвижной фигурки и заметив, как первый помощник бросился к девушке.
– Я разберусь с ней!
Умник несколько мгновений смотрел на него с непонятным выражением, потом кивнул и поспешил к мостику.
– Как скажешь, кэп!
– отозвался он.
Ален же, позабыв разом про разногласия между ним и Сэм, скатился со ступенек, едва Ник забрал у него штурвал, и оказался рядом с Симоной. Чёрт его знает, как девчонка успокоила шторм, но она спасла их всех. Ал бережно поднял безвольное тело - Сэм оказалась лёгкой, - и зашагал к своей каюте. Вид беспомощно откинутой головы, приоткрытого рта и плотно закрытых глаз вселил в него доселе неведомую тревогу. Не за себя или корабль, а - за кого-то другого. За женщину. Такого с Лисом ещё никогда не случалось... Он попытался объяснить себе, что богиня по головке не погладит, если с Симоной что-то случится, и упорно гнал ощущение, что переживает за Сэм вовсе не потому, что несёт за неё ответственность перед Морской девой. Ногой открыв дверь, Ален внёс девушку в каюту и уложил на кровать. Снял мягкие сапожки, потом, подумав, куртку. Симона так и не пришла в себя, не пошевелившись и никак не отреагировав на действия Дюфрена. Тревога возросла, капитан укрыл пострадавшую покрывалом, присел рядом, всматриваясь в бледное лицо с пятнами лихорадочного румянца на скулах.