Шрифт:
Мы катались по Неве.
Нева – это огромная река, которая впадает сразу в две стороны – в Ладожское озеро и в Балтийское море. Поэтому плавать по ней очень трудно. Но с нами был Нырялов, бывший моряк, который справлялся и не с такими задачами. Он греб все время один и болтал веслами в разные стороны. Таким образом, лодка стояла на одном месте, и было скучно,
Пели по обычаю «Вниз по матушке по Волге». На воде всегда поют «Вниз по матушке по Волге». Но едва затянули «На носу сидит хозяин», как увидели большое судно, стоящее у берега.
– Это оно отшвартовалось, – сказал бывший моряк.
Мне не хотелось показать, что я не поняла слова, и я только заметила:
– Само собой разумеется! Но как вы это узнаете?
– Что «это»?
– Да что это с ним произошло. Именно это, а не другое?
Но моряк уже не слушал меня, а всматривался в какие-то белые лоскутки, развевавшиеся на мачтах.
– Эге! – сказал он. – Любопытно! Ведь они сигнализируют. В море сигналы всегда делаются посредством небольших флагов.
– А что же значит этот сигнал? – спросили мы.
– Это? Гм… Два слева… один выше… Это значит: «Мы на мели».
– Ай-ай-ай! Несчастные!
– Что же делать? Мы, во всяком случае, помочь им не можем. Придется подождать. Скоро другие суда заметят и придут на помощь.
Мы остановились, причалили к берегу и стали наблюдать. Через несколько минут на корабле появились еще два флага. На этот раз оба были цветные.
– Это что же? Моряк заволновался.
– Два пестрых… два белых… «Голодаем».
– Несчастные!
– Вот еще один флаг!
– Три пестрых, два белых… «Нет воды».
– Какой ужас!
– Еще флаги! Сразу четыре.
– Позвольте! Не кричите! Дайте разобраться. Вы думаете, это так просто? Теперь уже девять флагов. Может быть, я и ошибаюсь, но мне кажется, что это значит «сдаемся без боя».
– Значит, это иностранное судно?
– А кто его разберет! Очень
– Чего ради?
– Как чего ради! Люди в таком опасном положении. Нервы напряжены до крайности! Каждая минута дорога, и все кажется зловещим. Вы не понимаете психологии гибнущего в море. Да они вас в клочки разорвут!
Мы притихли.
А количество страшных флагов все увеличивалось.
Моряк уже не объяснял нам значение каждого сигнала. Он только безнадежно махал руками и лишь изредка бросал отдельные слова:
– «Свирепствует зараза!»
– «Пухнем с голода!»
– «Сдаемся без выстрела!» Мы молча предавались ужасу.
– Какая величественная картина, – шепнул кто-то из нас. – Точно громадный зверь погибает.
– Ужасно! Ужасно!
– «Идем ко дну!» – завопил вдруг моряк. – Все кончено – они идут ко дну! Мы должны немедленно отплыть подальше! Иначе нас затянет в воронку, и мы утонем вместе с ними. Гребите скорее!
Мы схватились за весла. Моряк уже не греб, а только дирижировал. Он даже забыл про то, что Нева сразу впадает в два конца, и не препятствовал нам болтать веслами в одну сторону.
Отплыли, завернули за берег.
– Посмотрите, виден ли он еще. Я сам не могу, мне слишком тяжело…
– Виден!
– Несчастные! Как они медленно погружаются! Отъехали еще немножко.
– Виден?
– Виде-ен!
– О Господи! Минуты-то какие!
Вдруг, смотрим, идут по берегу два матроса. Так что-то в сердце и ёкнуло…
– Братцы, вы откуда? Вы куда?
– А из городу. Идем на энтот самый.
Тычут большими пальцами прямо в сторону гибнущего корабля.
– Да что вы! Да вы посмотрите, что там делается-то! Али вам с берега не видать?
– Как не видать! Видать!
– А что на мачтах-то висит? А? Несчастные вы!
– А ничего! Пущай себе висит! Это наша команда рубахи стирала, так вот повесила. Не извольте пужаться. Оно к вечеру подсохнет.