Морские волки. Германские подводные лодки во Второй мировой войне
Шрифт:
Тут и начинались неприятности. Через три дня приходила пора полнолуния, луна уже висела в небе, как яркий фонарь. И командующий британским конвоем, и командиры лодок посылали проклятия в адрес небесного тела. Силуэты судов представляли собой яркую картину, но и немцам приходилось держаться подальше от конвоя и выпускать торпеды с большей дистанции.
Тем не менее подводники решительно использовали любой шанс, и к рассвету 17 марта «SC-122» потерял четырнадцать судов водоизмещением в 90 000 тонн и еще шесть судов были серьезно повреждены. Днем подошли лодки из групп «Штюрмер» и «Раубграф», и были уничтожены еще двенадцать судов. В течение пяти последующих дней примерно тридцать лодок терзали конвой и каждую ночь топили еще несколько транспортов. Ночью 18 марта штаб-квартира получила сообщение, что примерно в 120 милях от «SC-122» идет другой конвой. Лодкам приказали действовать и против этого конвоя. Однако к вечеру следующего дня все лодки, кроме одной, потеряли контакт с конвоями и тщетно разыскивали их в условиях штормового
Рапорт командования подводного флота по результатам этой трехдневной операции заканчивается словами: «Всего потоплено 32 транспорта водоизмещением 186 000 тонн и один эсминец, [99] отмечены попадания еще в девять судов. Это самый большой успех, достигнутый когда-либо в сражении против конвоя. Заслуживает быть отмеченным тот факт, что примерно половина всех участвовавших лодок имела по крайней мере одно попадание».
К концу марта было потеряно пятнадцать лодок по сравнению с девятнадцатью в феврале. Это составляло 13,4 процента сил, находившихся в море, что несколько превышало цифры потерь, считавшиеся неприемлемыми в этот период войны.
99
С 17 по 19 марта потери конвоя «SC-122» составили восемь судов из пятидесяти одного общим водоизмещением в 47 000 тонн. С 16 по 19 марта конвой «НХ-229» потерял четырнадцать судов из сорока общим водоизмещением в 93 500 тонн. Общее число судов, потопленных в Атлантике с 13 по 19 марта 1943 года, согласно британским данным, составило двадцать пять водоизмещением в 168 000 тонн, включая четыре судна, потерянные с 13 по 17 марта конвоем «UGS-6» (южный конвой из США в Средиземное море).
В этом же месяце шесть больших крейсерских лодок впервые начали действовать в Индийском океане, у Мадагаскара, с базы в Пинанге, [100] предоставленной японцами. К ним в конце периода муссонных дождей должна была присоединиться группа лодок серии IXc. В этом же месяце поступила на вооружение давно ожидавшаяся торпеда для борьбы с эсминцами. Она была с успехом применена в операции против конвоев «SC-121» и «HX-228».
После мартовского пика, временно оцененного в миллион тонн, [101] потери противника упали в апреле до пятидесяти шести судов водоизмещением в 328 000 тонн. В апреле от лодок в море поступили тревожащие сообщения, что их пассивным радарам часто не удается предупредить их о приближении самолетов противника. Может, у «Метокса» была «мертвая зона»? Или противник использовал частоты вне диапазона работы «Метокса»? Дениц собрал лучшие умы промышленности и науки и прямо заявил им, что если не будет найдено противоядие, то подводная война будет проиграна. После этого был создан комитет под председательством профессора Кюпфмюллера.
100
Порт в захваченной японцами британской колонии Малайе (на территории нынешней Малайзии).
101
«Официальные» германские сведения за март 1943 года оценивали общее водоизмещение потопленных судов в 780 000 тонн, но настоящая цифра составляла около 500 000, что, конечно, было отнюдь не мало. Общий тоннаж потерянных Союзниками судов в этом месяце – по разным причинами и на всех театрах военных действий – составил 693 000 тонн.
Тем временем для защиты подводных лодок от смертельной угрозы с воздуха ускоренными темпами заканчивалось создание новых зенитных пулеметов для подводных лодок – 20-миллиметрового спаренного и счетверенного, 37-миллиметрового спаренного и сверхтяжелого. К концу июня ожидалось получение новых зажигательных бризантных боеприпасов, известных как «гексогенные снаряды». Была еще «Афродита» – баллон с кусочками металлической фольги, который, выпущенный ночью на поверхность, путал противника и его радиолокационные станции, а также буй «Тетис», также предназначенный для введения в заблуждение радиолокационных станций противника. А конструкторы в Бланкенбурге, что в горах Гарца, в тесном контакте с опытными командирами-подводниками работали над созданием быстроходных лодок серии XXI и XXIII.
Эти лодки, призванные возвестить фундаментальные перемены в подводной войне, ожидались вступлением в строй не раньше конца 1944 года, но знание того, что они строятся и что «морские волки» станут снова необнаружимыми с воздуха и трудно обнаружимыми в подводном положении, значительно умеряло у подводников внутреннее напряжение и чувство беспомощности перед постоянно довлеющей опасностью. Напряжение действовало и на каждого подводника, и на тех, кто посылал лодки в бой против конвоев противника, к которым почти невозможно становилось
На атлантических базах командиры флотилий – все опытные подводники, прошедшие школу подводной войны, – должны были давать советы командирам по тактическим вопросам. Но то ли правильно было советовать оставаться в надводном положении и вступать в бой с самолетами противника, то ли сразу нырять на глубину? Какими словами они должны были напутствовать уходящую на позицию лодку – «успехов и хорошей охоты»? Но эти слова почти лишились смысла.
Наибольшее напряжение, которое испытывали командиры и их команды – это напряжение от неунимавшихся сомнений. Вкрадчивый голос сомнений старался вселить неуверенность в тихие часы ночных вахт. Им, командирам, нужно было идти вперед, демонстрировать свое бесстрашие и служить примером своим товарищам. Ими двигала гордость – и, может быть, скрытый стыд за то, что они испытывают страх. Но у них было и вдохновлявшее их чувство чести и ответственность за поддержание морального духа команд.
Потом пришел май 1943 года – и с ним беда. Хотя в этом месяце Британия потеряла пятьдесят судов общим водоизмещением в 265 000 тонн, что составило четверть мартовских потерь, более впечатляющим фактом явилась гибель тридцати восьми лодок – устрашающая цена. Гром, давно со страхом ожидавшийся, в конце концов грянул. Цифра тридцать восемь составляла более тридцати процентов лодок, в среднем находящихся постоянно в море и значительно превышала количество ежемесячно вступавших в строй. Это означало, что Германия лишилась более двух тысяч высоко подготовленных офицеров, старшин и матросов, и многих из них – навечно. Хуже того: не было найдено никакого ответа этой катастрофе, никто не знал, почему одна лодка за другой переставали отвечать на сигналы штаб-квартиры.
Специалисты на базах флотилий бились над причинами массовой гибели лодок. Катастрофу такого масштаба трудно был в течение долгого времени сохранить в секрете, и с базы на базу поползли зловещие слухи.
На совещаниях, которые время от времени устраивал в Анже командующий западной группировкой подводных лодок капитан 1 ранга Резинг, не делалось никаких попыток к сокрытию правды. Здесь собирались командиры флотилий – кавалеры Рыцарского Креста с дубовыми листьями прежних лет. Присутствовали Винтер и Леманн-Вилленброк из 1-ой и 9-ой флотилий из Бреста, Кальс и Кунке из 2-ой и 10-ой флотилий из Лорьяна, Золер и Эммерманн из 7-ой и 6-ой флотилий из Ла-Боля, Цапп 3-ей флотилии из Ла-Рошеля, Шольц из 12-ой флотилии из Бордо.
Они приезжали, чтобы обменяться мнениями и опытом, поделиться печалями, спросить друг друга: «Сколько вы потеряли?.. А вы?..» Такие люди привыкли к ясному мышлению и быстрым решениям, но теперь они были ничем не мудрее тех, кто сидел в берлинском штабе.
Штаб-квартира подводного флота в отеле на Штайнплатц являлась местом постоянных дебатов и размышлений. Следует ли лодкам проходить Бискайский залив группами, создавая собственный заградительный барьер против самолетов? Новые зенитные вооружения будут готовы не ранее чем через два-четыре месяца. Может быть, лучше вывести все лодки из Северной Атлантики на это время? Нет, это невозможно, потому что бункеры для подводных лодок вмещают только 110 единиц, а лодка, оставшаяся вне бункера, скоро будет разбита бомбардировщиками в пух и прах. Немцы уже видели, что «ковровые бомбометания» сделали с городами Сен-Назер и Лорьян, хотя лодки в бункерах остались вполне невредимыми. [102] Прекращение нападений на конвои высвободило бы авиацию противника для бомбардировок немецких городов, как это уже было с базами подводных лодок. За двадцать минут они могли бы сровнять город с землей. Подводная война должна продолжаться – если не в Атлантике, но в других местах. Была проиграна не кампания, а одна битва в этой кампании.
102
Ни одна из лодок не была разрушена в результате бомбардировок баз во Франции, хотя для этого временами отряжались значительные силы. В то же время имелись тяжелые потери у бомбардировочной авиации и среди французского гражданского населения в районе бомбардировочных объектов.
В последних числах мая всем лодкам, у которых было на исходе топливо, было тайно приказано уйти на заправку в район к юго-западу от Азорских островов. Но и там они не оказались в безопасности, самолеты с авианосца «Бог» («Bogue») нанесли им там тяжелый урон.
Самолеты противника, казалось, появляются везде и сразу. Отпечаток напряжения от постоянного и на протяжении целых недель преследования ясно читался на лицах молодых командиров, когда они ступали на берег по возвращении на базу, и Дениц не мог не спрашивать их, готовы ли они снова выйти в море в нынешних условиях и на старых типах лодок. Ответом ему всегда было: «Да, господин гросс-адмирал!» У них и их команд с моральным духом все обстояло хорошо, плохо было только то, что их атакующие возможности снизились до минимума. Всякий раз они всплывали для зарядки батарей с замиранием сердца, а о старых методах – всплыть и в подводном положении обойти конвой – и говорить не приходилось. «Дайте нам больше противовоздушного вооружения, – постоянно просили они, – чтобы мы по крайней мере сами могли защитить себя».