Морской курорт
Шрифт:
– А я их знаю?
– Если даже не знаешь, то очень скоро узнаешь. Кстати, когда едем?
– Через два дня. Отец был бы рад меня выкинуть сразу с порога этой психушки, но я выбил себе два дня на то, чтобы вещи собрать.
– Хм.
– Чего?
– Ну к разговору о твоем отце.
– Что с ним?
– Что-то мне подсказывает, что все в порядке.
– Ты о чем, Кен?
– О том, что он сейчас в одних трусах верхом на страусе.
– Чего ты несешь? Мой отец ник… твою ж… кхм… что у него в руках?
– Эм, ну я не уверен,
2. Горячо любимый отец
~Такс, ну что, здравствуй дневник. Я по тебе очень не скучал, хотя заскучать мне не давал мой горячо любимый отец. Он так сильно оберегал меня от наркотиков, что решил загнаться своим шотландским виски до состояния бреда. Он, конечно, и раньше попадал в сказочный мир второй мировой, после двух бутылок, но сейчас он разорвал временное полотно до колонизации Индии. Я никогда не отличался особой любовью к животным, но сейчас мне стало жалко того страуса, который таскал пьяную тушу моего папаши, а он его потом изрешетил из своего кустарного обреза. Вот они проблемы богачей, имея все, им становится скучно. Когда попробовал все, остается лишь то, что ограждено от общества законами государства и морали.~
– Ты как?
– Как я? А как ты? А как твой страус? Откуда у тебя вообще страус? Про дробовик я не спрашиваю, потому что это для тебя нормально. Но страус? Серьезно? Зачем?
– Я понимаю, как это выглядит.
– Нет, ты не понимаешь, кажется. Твой сын возвращается после двух месяцев терапии в психушке, в которую ты меня закинул, потому что яро переживал, что я совсем загнусь от дешевого кайфа. А сам встретил меня на страусе в трусах, с дробовиком на перевес, а о процентном соотношении виски в твоем организме я вообще молчу.
– Вот и правильно, что молчишь. Не тебе об этом говорить.
– Не мне? А кому тогда? Ты же никого не слушаешь. Ты же все знаешь лучше остальных. Всего добился сам.
– Да. Всего и сам. И ты мог также, если бы меньше тратил времени на наркотики и проституток.
– Оооу да! Вот она моя любимая тема! А я уже переживать стал, что ты про это не заговоришь.
– Заканчивай паясничать. Может поговорим серьезно?
– Серьезно? Да не вопрос. Ты заговорил про трату времени? Отлично. А сейчас я месяцами торчу в психушке, где я явно смогу всего добиться сам. Тебя же точно также ограничивал твой отец, не давая даже посрать без согласия. Это не лично твоя прихоть, а точно отработанная метода воспитания идеального лидера. Я прав?
– Мой отец был военным, и я его не видел годами…
– Ну в этом мы схожи, только не из-за службы.
– А из-за твоих загулов.
– Ну дааа! Точноо! Я виноват в нашем таком общении? Если бы не мои наркотики, то мы бы с тобой каждый уикенд проводили вместе. Играли в гольф, разводили лобстеров и может даже ты научил меня кататься на велосипеде, ну как говорится, по-отцовски.
– Я бы хотел с тобой проводить время…
– Ой, а кто же тебе мешал?
– Работа и ты сам.
– И чем же я мешал?
– Ты был сложным ребенком и с тобой было очень тяжело.
– Ой, ну прости, что я был… чем же был таким сложным?!
– Я был один, у меня было много работы, и я совершенно не был готов ко всем этим пеленкам и коляскам.
– Поэтому решил просто забить на меня и мое воспитание. Решил, что окружающий мир научит меня всему сам, без твоей помощи, а когда результат стал тебя не устраивать, решил сослать меня во всякие училища, элитные клубы и вот, наконец, следующий уровень, психушка!
– Это не психушка! Это лечебница, где тебе помогают.
– Ох, это что же, я скоро стану достойным человеком, и ты станешь со мной общаться?
– Послушай…
– Нет, ты меня послушай. Я поеду на этот уродский морской курорт, но после я вернусь и больше не буду потакать тебе в твоих бреднях. Учитывая тот перформанс со страусом, тебе самому нужно походить на сеансы к тому докторишке. Поэтому я перееду, а ты можешь вместо меня походишь на терапию.
– Ты мне ставишь ультиматум?
– Етить, ты слово откопал в своем военном лексиконе! Я не уверен, что знаю точно определение этого слова, но я тебе сообщаю свои планы, в последний раз.
– Ты же помнишь, что поездку я оплатил?
– А ты помнишь, что ты сам захотел меня туда отправить? Поэтому я думаю, лишнее говорить о том, что это твои деньги и что-то еще.
– На что ты будешь жить?
– Папочка мой дорогой, это уже мои проблемы будут. Я перестану ходить в эту психушку и у меня появится время на работу, а значит и деньги будут. А сейчас тебе очень легко козырять деньгами, потому что я месяцами просиживаю жопу в этой, как ты говоришь лечебнице.
– Когда ты последний раз работал?
– Как давно я хожу на промывку мозгов? Месяцев четырнадцать? Или больше? Давай не будем заводить разговоры об этом?
– Я и не заводил. Ты первый начал.
– Это не ты ли говорил, чтобы мы общались серьезно, как взрослые?
– Я так понимаю, разговор у нас сейчас не получится, да?
– А он когда-нибудь у нас получался? Я же сложный ребенок, а еще и наркоман. Как со мной вообще общаться? Ужас же! Урод у тебя сын. Чего ты не отказался, когда была возможность?
– Я никогда не хотел от тебя отказываться.
– Хотел, чтобы я сам куда-то так взял и запропастился?
– Прекрати!
– Да я то прекращу, но что это изменит? Тебе как было на меня плевать, так и будет. Для тебя я лишь очередной рабочий проект, итог которого даст тебе эфемерную характеристику твоих качеств. Ты просто хочешь знать, что ты хорош во всем. Хочешь признания. Но вот я тебе признаюсь не тая, ты ужасный отец.
– Ты правда так считаешь?
– Давай ты просто пойдешь мучать следующее животное, а я спокойно соберусь в этот сраный морской курорт и поеду по делам.