Морской старик
Шрифт:
– Можно… понятно, можно так… Только зачем это делать, когда рыба сама в море родится, когда ее там и так много? – твердили они.
– Нет, не в море она размножается, – поправлял рыбовод, – а в речках, вот в таких речках; как ваша.
– Чего там! Можно-то можно. Ладно, ладно… А Морской-то старик зачем?
Эвенки говорили утешительно, как будто жалели рыбовода за то, что он не понимает самых простых житейских истин.
– Ты нам с метками рыбу покажи! Где она? В речке нет, и в море нет.
– Как только рунный ход начнется, сами поймаете меченую кету.
Егор громко рассмеялся:
– Не буду я твою кету ловить! Зачем она мне?
– Смотри же не промахнись, – погрозил пальцем Василий Игнатьевич.
– Чего уж там! И на острогу брать будет некого.
Егор хихикнул, другие эвенки его поддержали.
За Митей, несмотря на его девятилетний возраст, мать его следила, как за малышом: чтобы не уходил далеко от дома, чтобы не ездил по морю в лодке.
Василий Игнатьевич, наоборот, хотел, чтобы Митя как можно ближе познакомился с местной природой и местными жителями.
Не раз Елена Петровна, обращаясь к мужу, восклицала:
– Нет, ты мне скажи, что нам делать с мальчиком! Он далеко уходит от дома, он катается на лодке…
– Пустяки! В Москве трамвай или грузовик разделает почище, чем здесь медведь. Надо это разрешить ему. Пусть мальчишка развивается.
На лодке Митя ездил всегда с Маней. По приливу, когда воды речки текли в тайгу, заполняя озерки и покрывая отмели, они уплывали под сень склоненных над водой елей, берез и лиственниц. Пугали диких уток с утятами, высматривали проворных форелек, прятавшихся между камнями.
В этих поездках Митя вел себя буйно. Шлепал по воде веслом, кричал: «Ау-ау, ау-у-у!», взвизгивал, качал лодку.
Маня, наоборот, всегда молчала, внимательно осматривала окружающие кусты, деревья, камни посредине речки, склонившиеся над водой коряги…
Митя слышал в тайге только эхо своего голоса и ничего не видел, зато Маня видела и слышала многое. Если, она вовремя успевала остановить Митю, чтобы он не шумел, то, приткнувшись лодкой к берегу, они могли подолгу любоваться зверьками или птичками.
Однажды Маня зажала рукой рот готовому крикнуть Мите и остановила лодку, ухватившись за ветку талины. Мальчик удивленно вскинул глаза.
– Вон, вон, плывет, – шептала девочка.
В прозрачной воде видна была длинная широкая полоса пузырей.
– Кто плывет?
– Выдра… Тише! Она скоро вылезет на корягу.
Полоса пузырей пропала. Маня напряженно всматривалась в большое свалившееся поперек речки дерево. Мимо лодки против течения прошло несколько штук кеты.
– Молчи! – шепнула Маня. – Молчи! Сейчас выдру увидим. Смотри на дерево.
Лососи двигались не торопясь, лениво шевеля плавниками. Их тела плавно изгибались. Они то сходились вместе, то рассыпались по всему руслу. У колодины, где скрылась выдра, вдруг раздался плеск. Мимо лодки вниз по течению мелькнули рыбы – большие и маленькие. На мгновение все затихло. Волоча за собой кету на песочек, вылез желтошерстый длинный тонкий зверек с широкой усатой мордочкой. Оглядевшись кругом, он начал грызть добычу, непрестанно ворочая головой и сверкая глазами.
Странный свист заставил Митю вздрогнуть. Выдра нырнула в воду, а над речкой пронесся орел и, схватив рыбу когтями, поднялся ввысь.
– Ах! – глубоко вздохнула Маня. – Не успела утащить к себе в дом, туда под корягу.
– А что теперь будет делать выдра? – спросил мальчик.
– Что будет делать! – рассмеялась девочка. – Новую рыбу будет ловить.
– Нужно поймать выдру! – воскликнул Митя. – Я скажу папе, он ее убьет.
– Твой папа не поймает выдру. Он всегда торопится. Да сейчас и не надо ее убивать: у нее шерсть плохая. Осенью ее надо убивать.
– Да, до осени она далеко-далеко уйдет…
– Никуда она не уйдет! Мы будем следить за ней и осенью поймаем. Вот увидишь, поймаем!
В речке с каждым днем все больше и больше кеты. На заводе усиленно готовятся к массовому ходу. Ремонтируют плотину, городят садки-приемники.
Отец Мити сказал ему однажды за ужином:
– У тебя будет своя живая икра, и ты выведешь своих рыбок.
– А можно их сделать большими?
– А чего их делать, – они сами вырастут.
– А почему у тебя их нет?
– Почему? Им нужно в море жить, тогда они будут большие.
– В море, говоришь? У Морского старика?.. – Мальчик запнулся и покраснел: он вспомнил предостережение Кати.
– Опять Морской старик! – воскликнул отец.
Мальчик молчал.
– И ты слышал сказку? У нас дело и без Морского старика обойдется. Мы так сделаем: пометим мальков и пустим в море. Там они вырастут и вернутся в нашу речку большими красивыми рыбами с нашими метками.
Митя захлопал в ладоши:
– Вот это хорошо, вот это здорово будет! А скоро они вернутся, папа?
– Да так годочка через четыре.
– До-о-лго, – протянул мальчик. – Ведь я уеду учиться и ничего не увижу. Ты сам же говорил, что я уеду учиться.
– Совершенно верно! А свою кету ты все-таки увидишь. Учиться тебе придется зимой в городе, а летом будешь жить на заводе. Ты теперь знаешь, что большая кета в речку приходит летом.
Митя молча согласился. Но тут же вспомнил Морского старика, из-под пальцев которого выскакивали рыбки.
«Вот это дело! – подумал мальчик. – А то четыре года… Четыре года – очень долго. Надо посмотреть хорошенько, как Морской старик рыбок делает, и сказать папе…»
Митя был настойчив и решения свои выполнял быстро.