Морской волк
Шрифт:
— Курс сто, скорость шестнадцать, глубина пятьдесят.
Идем почти в кильватер немцу, отставая от него мили на две.
— Акустик — в активном режиме, мощность максимальная, фокусировка максимальная, по немецкой лодке!
Я успел хорошо изучить Санычевы материалы по немецким «семеркам». Основная «рабочая лошадка» Кригсмарине, весьма удачная, надежная, хорошо сбалансированная. В сорок первом, пожалуй, лучшая лодка в мире, да и в конце войны не сильно отстала. Но вот гидролокатора на ней не было. Никогда. Был очень хороший шумопеленгатор, с одним лишь недостатком: «мертвый угол» за кормой.
Сейчас фриц задергается. От такой мощности сигнала корпус цели звенит, как
Пытается прибавить ход. Ну-ну — а вот-те хрен! Мы-то и тридцать можем выдать, а вот он… Если он попытается повернуть, чтоб вывести нас из «мертвого угла» — акустики доложат, пеленг меняется, ну мы тоже облучение прекратим. Что он тогда предпримет?
— Лодка пошла на погружение!
Разумно. Потому что в те времена лодки под водой были абсолютно неуязвимы друг для друга (ну, если только таранить) — не было торпед, идущих на глубину. И предсказуемо, потому что у нас такие торпеды есть.
— Сергей Константинович, — неторопливо говорю я, — одна цель, одна торпеда!
По тактике — положено стрелять двумя. Это если цель активно ставит помехи, сбрасывает имитаторы, имеет хороший ход. В данном же конкретном случае промах невозможен даже теоретически: жалко тратить невосполнимый боезапас. Утешает лишь то, что фриц, судя по всему, тоже был не из последних, а значит, его гибель это ощутимая потеря для Кригсмарине.
Ты был хорошим подводником, неизвестный фриц. Мне действительно было бы интересно встретиться с тобой после войны, поговорить на профессиональные темы. Если, конечно, на тебе нет нашей крови. Но вроде бы — тут надо уточнить у Саныча — лодки, действующие в Атлантике против союзников и бывшие в Норвегии против нас, принадлежали к разным флотилиям. Если ты топил одних лишь англичан — странно, но мне совсем их не жаль, — знаю, что в те годы многие простые люди, и моряки, и солдаты, относились к Советскому Союзу с искренней теплотой и дружелюбием. Но я также знаю слова их борова Черчилля: «хорошо если последний русский убьет последнего немца и сам сдохнет рядом» — или это Трумэн сказал? — неважно, судя по тому, что началось после, ясно, кто у них там решал, куда идти. Если ты топил лишь англичан с американцами — лично мне нечего с тобой делить (или это послезнание играет, отчего я сейчас воспринимаю так называемых «союзников» едва ли не большими врагами, чем будущие битые немцы).
— Слышу взрыв! Звуки разрушения прочного корпуса!
Торпеда УГСТ (универсальная глубоководная самонаводящаяся) на конечном участке пути до цели включает малошумный водометный двигатель, чтоб потенциальные утопленники не успели напугаться. Ты так и не понял, фриц, откуда пришла смерть, а может, даже в последние секунды радовался, что сумел оторваться. Дай Бог тебе быстрый и легкий конец. Быть раздавленным ворвавшейся внутрь водой лучше, чем если переборки выдержат, и ты будешь умирать долго и мучительно, заживо похороненным в лежащем на дне стальном гробу. Впрочем, глубины здесь километровые — так что тебе это не грозит.
Однако надо сказать слово экипажу.
— Товарищи моряки, говорит командир, — поздравляю вас с нашей общей победой. Только что нами была атакована и потоплена немецкая подводная лодка «тип семь» водоизмещением девятьсот пятнадцать тонн с экипажем сорок четыре человека. И эти фашисты никогда уже не совершат гнусных преступлений. Наподобие того, как в нашей истории, лодка У-209 этого же типа возле острова Матвеева в Карском море, утопив наш буксир с баржей, всплыла и расстреливала
Я оглядываюсь. Все присутствующие, включая матросов, впечатлены.
— Спасибо, командир! — говорит кто-то. — Правильные слова.
Вот зачем мы тратили торпеду. Споры, что дороже — стандартная немецкая «семерка», пусть даже с очень хорошим командиром, или ценный невосполнимый боеприпас, — неуместны. Потому что взвешивать надо иное.
Между экипажем, пусть даже прошедшим десятки, сотни учебных боев, и одержавшим хотя бы одну реальную победу над живым врагом — огромная разница. Самураи называли это когда-то путем воина, «буси-до». А в преддверии того, что нам предстоит в этом мире совершить, я могу рассчитывать только на такой экипаж!
— Саныч! Курс тридцать, глубина пятьдесят, ход крейсерский.
Вечером, как обещано, в столовой показывали кино. В этот раз был «Горячий снег».
От Советского Информбюро, 16 июля 1942 года.
В течение ночи на 16 июля наши войска вели бои с противником в района Воронежа и юго-восточнее Миллерово.
В районе Воронежа наши войска на ряде участков контратакуют противника и наносят ему большой урон. Наша часть, поддержанная танками, за сутки уничтожила 1200 немецких солдат и офицеров, 8 танков, 12 пулеметов, 7 минометов и 9 автомашин. На другом участке наши бойцы несколько потеснили противника и уничтожили 5 немецких танков и 350 гитлеровцев. Наше танковое подразделение разгромило штаб крупного немецкого соединения. Захвачены штабные документы, два танка и пленные.
После встречи с конвоем, закончившейся утоплением немецкой лодки, ничего не произошло. Прошли к северо-западу от Британских островов, техника работала исправно. Дважды обнаруживали подводные лодки — один раз это была уже знакомая по «портрету» «семерка», наверное, спешившая в Атлантику, второй раз что-то неизвестное. Саныч предположил, что это или пока не встреченная нами «девятка», или англичанин. Нас не обнаружили, мы тоже не атаковали. Еще несколько раз попадались надводные корабли — эти уже явно английские. По одной из целей, опознанной Санычем как крейсер типа «Саутгемптон», мы даже, объявив учебную тревогу, имитировали торпедную атаку, чтоб экипаж не расхолаживался. Нас не обнаружили — по меркам этой войны мы были невероятно далеко, вне рубежа охраны эсминцев сопровождения.
Сейчас идем на север вдоль норвежских берегов.
— Курорт! — сказал после Петрович. — Нас не трогай, мы не тронем. Между прочим, это тоже не есть гут, командир!
Петрович прав. Вам не приходило в голову, как считается срок автономности атомарин? Девяносто, сто суток? Дозаправляться не нужно — заряда реактора хватит намного дольше. Вода — из опреснителя. Провизия — при размерах лодки можно взять и на полгода. Капитальное — на берегу, ТО механизмов и докование — вполне нормально и через год.