Морской закон
Шрифт:
– Жара, духота, тоска зеленая, – бурчал недовольно Пых, развалившись на большом диване, на американский манер положив ноги на пуфик перед собой. Заняв положение поудобней, заложил руки за голову и мечтательно произнес: – Может, хоть водки закажем?
– И баб, – тут же подал голос Лом. – Экзотических, всяких там танцовщиц живота и разных других частей тела.
– Вряд ли ты найдешь здесь что-то приличное, – вступил в разговор Чучельник. Достав из холодильника запотевшую бутылку минеральной воды, открутил пробку и сделал большой глоток. – Это для тебя экзотика, танец живота, а для местных аборигенов это постылая действительность.
Спорить с финансовым советником никто из братков не стал. Тот за границей бывал неизмеримо больше, чем все они, вместе взятые. В прошлой жизни Роман Львович Чечельницкий (а именно так звали по паспорту советника) был большим человеком, бизнесменом с громадной буквы. Даже имел фирму на Кипре, но однажды он сыграл в одну очень рискованную игру под названием ПОЛИТИКА. В губернаторских выборах поставил не на ту лошадку. Ну поставил и поставил, в худшем случае проиграл бы только деньги, но активной натуре Романа Львовича мало было смотреть, как развиваются события, он непременно пожелал лично повертеть колесо судьбы и… проиграл.
Впоследствии его травили так, как не травят ни одного зверя, со знанием дела, наверняка, не оставляя ни единого шанса. Но гениальный экономист и эту задачу решил. Спасая жизнь, он бросил семью, сбережения, бизнес и с тощей пачкой долларов «вынырнул» в Черноморске. Официально заниматься бизнесом было чревато, и поэтому, выбрав самый оптимальный вариант, Чечельницкий обратился к браткам, а именно к Серванту. Поведав криминальному авторитету правду о себе, вскоре получил возможность показать себя в деле, что выполнил безукоризненно…
– Значит, так, решено, сегодня останавливаемся на водке, – подвел итог Седуксен, снимая трубку с телефона. Никто из присутствующих с ним не спорил. Выезд в далекое зарубежье немного насторожил братков. Зная натуру Серванта, все хорошо понимали, что вряд ли их ждет приятное времяпрепровождение. Алкоголь хоть как-то, хоть на время мог снять нервное напряжение…
Телефонный звонок прозвучал тихо, едва слышно. Умная электроника, оберегая здоровье и психику своих владельцев, в ночное время сигналы переводила в режим ненавязчивого «шепота». Но тем не менее старший агент услышал сигнал и, наугад протянув руку, снял трубку.
– Слушаю, Биглер.
– Хелло, Френк, – донесся голос заместителя директора ЦРУ Розенблюма. – Надеюсь, я тебя не побеспокоил?
– Какое там побеспокоил, у нас глухая ночь, – недовольно буркнул старший агент, поняв, что спать ему не дадут.
– Такая наша жизнь, все время приходится чем-то жертвовать, – фальшиво рассмеялся Ной, он еще не забыл, как совсем недавно по окончании рабочего дня его «терроризировал» Биглер со своими идеями, в то время как дома его поджидала аппетитная фаршированная курочка. – Что-то ты давно не присылал отчета по арестованным русским шпионам. Они уже дали согласие работать на дядю Сэма?
– Еще нет, – сгоняя остатки сна, признался Френк. Теперь он уже понял, в каком русле пойдет разговор с шефом.
– Это очень плохо, дружище, – Ной Розенблюм всегда прикрывался личиной демократа, хотя
Френк усмехнулся, посулы были тем самым пряником, за которым обязательно должен последовать в случае невыполнения кнут.
– Они действительно очень упрямы, но с ними сейчас плотно работают наши арабские друзья, – осторожно ответил старший агент.
– Насколько плотно? – Заместитель директора ЦРУ был педантом и влезал даже в самые несущественные детали.
– Третья степень сложности. [6]
Розенблюм замолчал, обдумывая услышанное, через несколько секунд он вновь заговорил:
– Следует поторопиться. Наши люди в Москве докладывают, что русские уже начали движение по линии МИДа. Но не исключено, что скоро они перейдут к более активным действиям, их спецслужбы тоже не лыком шиты.
6
Допрос третьей степени – физическое воздействие, проще говоря, пытка.
– Вполне логично. Мой человек виделся с султаном и предупредил его о возможных финтах русских. Султан – человек крепкой воли и железного характера, он не пойдет на поводу обстоятельств.
– Это очень хорошо. – Подобным ответом шеф явно остался доволен. – И все-таки не забывайте о времени. Может, есть смысл отказаться от твоей затеи с вербовкой обоих русских? А сосредоточить все усилия на одном. Думаю, после такого нашумевшего провала карьера арестованного полковника летит ко всем чертям под откос. А вот у капитана есть все шансы снова пойти в гору, мы можем этому поспособствовать. Как тебе такой вариант?
– Очень даже неплохо, – ответил старший агент, хотя совершенно не был согласен с предложением шефа. Но долгие годы работы в центральном аппарате научили, что высказывать свое мнение, резко отличное от мнения начальства, весьма чревато для личной карьеры. Поэтому Биглер всегда выражался обтекаемо. – Но есть один немаловажный нюанс: если мы завербуем только одного агента, второй обязательно будет ему вредить, и, как результат, провал. Согласитесь, сэр, что у полковника найдется немало возможностей, да и друзей, чтобы капитана взять в жесткий оборот. Даже если мы оставим его в Буктарской тюрьме, это нисколько не облегчит задачу нашему другу, он будет как клоун на арене цирка. И совсем другое дело, когда оба арестованных агента работают на нас. Они будут вынуждены прикрывать друг друга и защищать, тем самым отодвигая возможность провала как можно дальше.
В трубке вновь повисла тишина, замдиректора ЦРУ осмысливал услышанное, даже не подозревая, что идея завербовать сразу двух офицеров ФСБ пришла к старшему агенту совсем недавно. А точнее, во время приличного возлияния. Таким образом Френк Биглер решил не только устроить себе значительный толчок в карьерном росте, но и заодно внести свое имя в анналы истории американской разведки.
– О’кей, – наконец сдался Ной Розенблюм. – Только не затягивай с этим делом. – Из динамика донеслись короткие гудки.