Шрифт:
Глава 1
Во мгле чёрными кляксами мелькали знаки и цифры, буквы и символы. Словно все виденные и давно знакомые мне обозначения смешали миксером и высыпали в произвольной последовательности. Некоторые заменялись фигурами и выцветали, на их место вставали то ли руны, то ли клинопись. Возможно, они выстраивались в определённой закономерности, но я не понимала в какой. Стоило подумать об этом, как мельтешение упорядочилось, оставив знакомые буквы. Правда, читать от этого легче не стало. Надпись замигала красным:
«ВНИМАНИЕ! Повреждения экспериментального образца составляют 77%. Травмы несовместимы с жизнью. Инициализация невозможна. СРОЧНО поместите экспериментальный образец в регенерационный модуль».
«Какой модуль? Какие травмы? Какой ещё образец?» – закончить мысль я не успела. Надпись сменилась:
«Определите приоритет регенерации: … открытая черепно-мозговая травма; … компрессионный перелом позвоночника; … перелом костей таза и конечностей; … гидроторакс лёгких; … повреждения печени и селезёнки».
– По телу танком, что ли, проехали? Откуда такие повреждения? – искрой промелькнула мысль. – И… что такое танк? А-А-А-А! Не отвлекайся! Что за чем лечить будем?
Без мозгов совсем беда, хоть иногда кажется, что многие прекрасно обходятся без них. Не хочу быть овощем с мозгами наружу, поэтому в первую очередь черепно-мозговая, потом лёгкие, а дальше – печень и селезёнка. Переломы оставим напоследок.
«Приоритет признан оптимальным. Инициация начнётся через…»
Надпись оборвалась на середине. Наступила пустота. Звенящее, одинокое, мелькающее всеми оттенками нигде и ничто. Время будто насмехалось надо мной своей относительностью. Год прошёл или день? Попытки что-либо вспомнить не давали результата. Ни личности, ни воспоминаний. Неоспорим лишь факт существования и собственного осознания. Откуда-то всплыло знакомое: «Я мыслю, значит, я существую».
Снова загорелась надпись в красной рамочке:
«ВНИМАНИЕ! Переход к третьей стадии регенерации. Экспериментальный образец признан пригодным к инициации. Загрузка цифровой копии – 25%».
У меня появился слух, и это стало хоть какой-то связью с внешним миром, существующим за пределами пустоты. Монотонный гул сродни трансформаторной подстанции уютным коконом окружал всё вокруг, поглощая посторонние звуки. Изредка слышались лёгкие шаги, а однажды даже удалось подслушать чью-то ссору. Говорили тихо, но при отсутствии прочих органов чувств слух обострился до предела. До меня то и дело долетали обрывки фраз:
–…ты не можешь оставить это без внимания. Они столкнули сестру со скалы! – чуть хрипловатый возмущённый женский голос почему-то согревал ледяной сгусток, засевший на месте души.
– Она – выбраковка! Ей нет места среди нас. Девочки поступили милосердно, оборвав её страдания, – холодом этого голоса можно было заковать во льды Антарктику.
«Что за Антарктика?»
– Ей нет шестнадцати! Она не прошла обряд Единения, так что не вам судить о её природе! С чего вдруг вы возомнили себя духами отцов-прародителей?
– Отцы-прародители завещали, что выживает сильнейший! Реда – выродок! Она с рождения отравлена марисой.
– Она с рождения отравлена твоей ненавистью, как напоминание о муже-изменщике. Ты не пожалела ни драгоценных запасов марисы, ни собственное дитя ради мести. Но она выжила вопреки твоим стараниям. Уже одно это говорит о том, насколько она сильна. Дай ей время!
– Она – пятно на нашей безупречной родословной. Когда Реда не обернётся, позиции наших наследниц пошатнутся, а их шансы на безупречную партию снизятся. Никто не захочет играть в генетическую лотерею.
– Убить одну, чтобы упрочить позиции других… – с горечью констатировала защитница моего тела. – Ты заигралась, Дара. Кажется, от аспидов в тебе гораздо больше, чем от ягуаров.
– Я имею право принимать такие решения. Я – амори, единственная наследница и будущая правительница наших земель.
«Боже, сколько пафоса и самодовольства. Чувством собственного величия можно потолки подпирать».
– Ты – амори, пока я не заявила свои права.
«Ого! А ведь кто-то сейчас угрожает, причём осознанно и без прикрас».
– Ты не сможешь этого сделать. Некому продолжить твой род, – осторожно возразила самовлюблённая стерва.
– Ты ошибаешься. Я до сих пор сильнейший воин нашего рода. Тотем это подтвердит. Не вынуждай сбивать с тебя спесь подобным образом, Дара. Держи своих сук подальше от Реды, иначе отправитесь обратно в тот блошатник, из которого явились.
Стерва и в совокупности мать этого тела задохнулась словами и вышла вон, оставив последние угрозы без ответа, а вот моя нечаянная покровительница подошла ближе и ласково прошептала:
– Я не дам тебя в обиду. Ты, главное, восстановись, а с этими суками мы ещё повоюем.
И снова тишина и монотонный гул скрыли лёгкие шаги. Я осталась наедине со своими мыслями. А поразмыслить было над чем. Девочка, Реда, совсем подросток ещё, даже шестнадцати нет. Но встряла по-крупному. С такой семейкой врагов не надо. Отец – кобель гулящий, что, впрочем, ещё не делает его плохим человеком. Слишком мало информации для оценки. Мать, судя по разговору, пыталась избавиться от ребёнка ещё в утробе. Сестры скинули со скалы. И только дальняя родственница на правах феи-крёстной пытается не дать расправиться с бедной сироткой при живых родителях. Если выживем, а выживем мы обязательно, нужно держаться поближе к фее-крёстной, а ещё лучше начать у неё учиться. Звание «лучший воин рода» не за красивые глаза дают. Есть у меня предчувствие, что выжить в этом мире и в этой семейке – задача нетривиальная. Значит, будем повышать собственные шансы.
Восстановление шло медленно. По моим подсчётам прошло не менее трёх дней, прежде чем появились новые вводные:
«ВНИМАНИЕ! Переход к четвёртой стадии регенерации. Загрузка цифровой копии – 55%.
ВНИМАНИЕ! Оператор получает доступ к управлению экспериментальным образцом.
ВНИМАНИЕ! Болевые ощущения снижены на 50%».
Едва мелькнула последняя надпись, тело взорвалось болью. И это ощущения наполовину снижены? Не хочу знать, каким было бы полное восприятие.