Шрифт:
Последний экзамен
Клёвый плакат. Даже звёзды на заднем плане светятся и мерцают.
– Ты чего на него уставился? Тоже хочешь стать героем? Гы-гы.
Я отвернулся от рекламного плаката, изображающего космического десантника в боевом скафандре с ракетомётом наперевес и надписью крупными буквами «Стань героем – защити Землю!» и посмотрел на толстое лицо Шимонкина, своего одноклассника. Шимонкин был слегка двинут головой, поэтому экзаменов не сдавал, а учился по какой-то медицинской справке, которая давала ему право переходить из класса в класс без всей этой ерунды с зубрёжкой про гипотенузу и восстание Спартака. Так же, без экзаменов, ему выдали аттестат об окончании средней школы. Раньше других, потому что другим,
– Нет, Шимон, – ответил я ему. – Герой у нас ты, а я только мечтаю.
Шимонкин не понял, серьёзно я говорю или подкалываю его и поэтому заговорил о своём:
– Нет, Игорь, ты глянь, – он указал пальцем на один из рекламных плакатов, развешанных по всему холлу нашей школы.
Я не сразу понял, куда именно он тычет своим пухлым пальцем с обгрызенным ногтем, так как большую часть плакатов заслоняли такие же, как и мы, выпускники. Парни и девчонки семнадцати-восемнадцати лет в бежевой школьной форме, слонявшиеся по холлу и разглядывающие разноцветные глянцевые холстины, зазывающие на учёбу в разные колледжи и университеты. Их вывешивали в холле в конце каждого учебного года. Замануха для выпускников. Впрочем, таких плакатов было около половины. Вторую половину составляли плакаты типа того, на который засмотрелся я, предлагающие реализовать свой творческий потенциал на низкоквалифицированной работе. Народу возле таких плакатов было значительно меньше.
«Чистота – основа здорового общества!» – это реклама местной жилищно-эксплуатационной конторы. Им требовались дворники. «Грамотно разобрать – значит наполовину собрать!» – на плакате с этим бессмысленным лозунгом человек в форме разнорабочего замахивался кувалдой, намереваясь долбануть ей по лежащей на наковальне голове робота. Это была реклама фабрики по утилизации вышедших из строя или морально устаревших приборов. Им требовались мастера из разряда «ломать – не строить». «Закопаем и выкопаем!» – пригородный колхоз, специализирующийся на выращивании картофеля, звал в крестьяне. «Придумай и напиши большими буквами!» – дизайнерская фирма по производству рекламных плакатов. Им требовались составители рекламных слоганов и лозунгов. Надо же. Туда тоже берут тех, кто не смог поступить в университет или колледж. Теперь понятно, откуда весь этот рекламный бред.
Наконец я рассмотрел плакат, в который тыкал пальцем Шимон. «Народное творчество из подручного материала». На плакате молоденькая девчонка с косичками в деловом костюме цвета «бордо» и эмблемой учебного заведения на левой груди держала в одной руке здоровенную пружину, а в другой кедровую шишку. Губернаторский колледж народных промыслов. Блин! Этому ещё и учат! И дипломы дают. Шимон восхищённо смотрел на плакат.
– Да. Тебе туда прямая дорога. Ну а если не примут, пойдёшь в рекламщики. Будешь слоганы придумывать.
– Да уж лучше, чем в твоей армии, – надулся Шимон. – Армия, это вообще потеря времени. А я вот, пока ты будешь там маршировать, успею образование получить, научусь поделки делать и открою свой магазин.
– Какой ещё магазин?
– Магазин поделок. Меня может даже в музеях показывать будут.
– В цирке тебя показывать будут.
Шимон надулся ещё сильнее.
– Ладно, – сказал я, – будь здоров, а мне пора. А то ещё на последний экзамен опоздаю.
Шимон остался разглядывать понравившийся ему рекламный плакат, а я пошёл к триволатору – движущейся дорожке, поднимавшей учеников на второй этаж школы. Чтобы встать на неё мне пришлось отстоять небольшую очередь – последним экзаменом было обществоведение. Этот предмет считался одним из самых лёгких, поэтому на него всегда записывалось большое количество выпускников последнего, тринадцатого класса.
Поднявшись на второй этаж, я прошёл по светлому коридору, одна стена которого была выполнена из прочного стекла. Вдоль этой стены тянулись блестящие металлические перила. Во второй стене коридора имелось два десятка дверей, ведущих в классы.
Почти дойдя до нужной двери, я увидел, что возле неё околачиваются трое бездельников из моего класса. Здоровенный Тимохин, заводила этой кампании, сын чиновника из местной администрации, приземистый Золотарёв, его отец был каким-то бизнесменом и Куличков, или попросту Куля, мелкотравчатая шестёрка Тимохина. В отличие от первых двух, у Кули предки ни в управленцах, ни в буржуях замечены не были. Оба они трудились в нашей школе. Отец сантехником, мать поваром в столовой. Благодаря этому, собственно, он и сумел подмазаться к Тимохину. Начиная ещё с первого класса, он таскал для двоих своих «корефанов» из школьной столовой жареную колбасу, пользуясь тем, что мать пускала его в варочный цех в любое время. За эту халяву Тимохин и Золотарёв разрешали ему делать мелкие пакости одноклассникам и защищали его, когда кто-либо решал проучить задиристого Кулю.
У меня с этой троицей отношения были не так, чтобы уж очень. Доставали они абсолютно всех в классе. Но я был единственным, кто пытался дать им отпор. Что невероятно злило их и не могло не приводить к последствиям. Проще говоря, мне приходилось частенько драться с ними, причём с тремя сразу, поскольку один на один драться не любил даже здоровяк Тимохин. Тактика в таких драках у меня была всегда одна и та же. Дать изо всех сил в нос или в глаз Золотарёву, а пока тот приходит в себя рвать со всех ног, куда глаза глядят. Тимохин был силён физически, но не мог быстро бегать, а Куля больше делал вид, что пытается меня догнать, понимая, что если это ему удастся – ему же будет хуже. Правда, реализовать такую тактику не всегда удавалось ввиду численного превосходства противника. В таких случаях приходилось возвращаться домой с шишками и ссадинами.
На этот раз Тимохин под подобострастными взглядами Золотарёва и Кули ворковал со своей девушкой, первой красавицей класса с каштановыми волосами, собранными на макушке в высокий хвост, Светкой. Она никогда не носила школьную форму, всегда была в короткой обтягивающей юбке и ярко накрашенная. Учителя постоянно отчитывали её за вызывающие наряды, сравнивая с девушкой лёгкого поведения, но необходимость привлекать внимание Тимохина требовала от Светки плевать на подобные внушения и размалёвывать своё смазливое личико самыми яркими красками. То, что Тимохин был занят своей Светкой, было мне на руку. Это давало шанс войти в кабинет без ежедневной стычки с этой «святой троицей». Я направился к двери, стараясь не смотреть на обжимающуюся парочку.
– А чё эт ты не здороваисси? – хитро улыбающийся Куля смотрел на меня, но дёргал за рукав Тимохина.
Всё правильно. Смотреть, как Тимохин обжимается со Светкой, ему надоело и он, естественно, обрадовался возможности развлечься. Тимохин оторвался от своей подружки и уставился на нас с Шимоном.
– О! – его рот расплылся в идиотской улыбке. – Никак Бунтарь на экзамен пришёл.
Эта троица, а за ней и весь класс, называли меня Бунтарём как раз за то, что я пытался давать им отпор. Золотарёв тем временем встал спиной к двери класса, загораживая мне проход. Блин. Не пронесло. Значит, будем прорываться с боем.
– Игорёк, – это подала свой слащавый голосок Светка. – Куда торопишься? Давай пообщаемся, – её улыбка, в отличие от тимохиной, была не идиотской, а обольстительной. – У нас такая классная компашка. Хочешь к нам?
Я стоял молча. Не хватало ещё мне из-за этих придурков опоздать на экзамен.
– Не, ты чо, ваще? – Куля накалял обстановку, в этом деле он был специалист. – С тобой девушка разговаривает, а ты не отвечаешь. Чо, наехать хочешь?
Дальше ждать было нельзя. Куля был справа, он ничего делать не будет, пока не поймёт, что это безопасно. Тимоха, обнимая одной рукой за талию повисшую на нём Светку, стоял слева. Ему тоже потребуется пара секунд, чтобы освободиться от неё. Значит, первая цель как всегда Золотарёв.