Московские грезы. Две книги под одной обложкой
Шрифт:
Один за другим они прошли – прямо и направо. Девица где-то задержалась, но через секунду появилась, в руках у нее был паспорт.
– Вот, пожалуйста. Прописку хотите посмотреть?
Паспорт недвусмысленно свидетельствовал, что в доме номер двенадцать по Подколокольному переулку в квартире номер семь прописана Кутайсова Авдотья Андреевна.
– Это я, – сказала Авдотья Андреевна, тыча пальцем в паспорт. – Видите морду лица? Ну то есть фотографию?
– А… Селезнев? – спросил Ник.
– Дался вам Селезнев какой-то, – нетерпеливо
– Меня зовут Николай, – спохватился Ник. – А это мой брат Сандро. То есть Александр. Наша фамилия Галицкие.
Он полез во внутренний карман, скривился – куртка-то не его! – и никакого паспорта там не оказалось.
– А паспорт где?..
– В Караганде, – буркнул Сандро. – Глебов увез, должно быть. Девушка, драгоценная, вы всегда здесь живете?
– В каком смысле? – удивилась Авдотья Андреевна. – С тех пор как родилась.
– И двенадцатого апреля вы здесь были? – перебил Ник. – И тринадцатого?
Девица посмотрела в лицо сначала одному, а потом другому.
– Вы какие-то странные, – сказала она задумчиво. – Хотите чаю?
– Да! – воскликнул Сандро.
– Нет, – отказался Ник.
– Прекрасно, – оценила Авдотья Андреевна, – тогда пойдемте на кухню.
В центре кухни помещался овальный стол, покрытый скатертью, братья приткнулись по разные стороны напротив друг друга и одинаково выложили на скатерть руки. Девица Авдотья Андреевна набулькала в чайник воды из канистры, нажала кнопку и уселась в торце, оказавшись таким образом между Галицкими.
– Я жду объяснений, – сказала она. – Что за Селезнев, почему он должен жить в моей квартире и что за вопросы про двенадцатое апреля?..
Ник и Сандро посмотрели друг на друга.
– У вас в подъезде есть камеры? – спросил наконец Ник.
– Можно мне бутерброд с сыром? – попросил Сандро. – А то моя преждевременная кончина от голода будет на вашей совести!..
Ух ты, оценил Ник. И никаких тебе «е» и «че», и никакого «пипца», а сплошная «преждевременная кончина»! Оксфорд, аспирантура, Шекспир, всякое такое…
– Есть бульон, – не моргнув глазом сказала Авдотья Андреевна. – Из петуха, он гораздо вкуснее куриного. Хотите?
– Хочу! – завыл Сандро. – Вы святая и посланы нам небом!..
– Ничего себе, – удивилась девица.
– Видите ли, – начал Ник, – я встретил на вашей лестничной площадке мужчину, и он сказал, что живет в этой квартире. Такой… невысокий, в светлом плаще.
– А потом этот же человек сказал, – подхватил Сандро, – что видел меня здесь же в ночь с двенадцатого на тринадцатое апреля.
– В моей квартире?! – поразилась Авдотья Андреевна, помещая на чугунную конфорку газовой плиты медный ковшик. – Если вы здесь были хоть в какую-то ночь, я бы запомнила!..
– Кто кроме вас здесь живет?
– Никто, – сказала девица. – Вам с лапшой или так?
– А как быстрее?
Она усмехнулась, ловко опустила в кипящий бульон
– Мы не продвигаемся, – заметила она, нюхая пар. – Я ничего не понимаю.
– Мы сами, честно сказать, ничего не понимаем.
– Плохо, – заключила Авдотья Андреевна.
Разлила огненный бульон в две одинаковые тарелки, выложила салфетки и ложки, подумала, поставила в центр солонку и перечницу. Братья принялись синхронно хлебать.
Она уселась на свое место и честно ждала, пока они поедят. Сандро доел суп в пять минут, и она добавила ему еще.
– Понимаете, – проговорил Сандро, нагибаясь над тарелкой, – я в тюрьме сидел, проголодался сильно.
Если она и дрогнула, то виду не подала.
– В тюрьме, должно быть, рацион так себе.
Она забрала тарелки, подала чашки и невесть откуда взявшееся блюдо с сыром и виноградом – когда она успела все это соорудить, непонятно!..
– А вашего соседа Милютина? Вы знали?
Авдотья Андреевна пожала плечами.
– Его хорошо знали мои бабушка и дедушка. А я… просто соседствовала. У него собака такая была забавная, дворняга, но очень умная! С собакой мы дружили. Я иногда с ней даже гуляла, когда Александр Аггеевич просил.
– А его родственников знали?
– Не было никаких родственников, – заявила девица. – Бабушка всегда Александра Аггеевича жалела, говорила, что человек совсем один на белом свете, нехорошо это. Почему вы спрашиваете? Вы из полиции, что ли?
– Там мы тоже были, – махнул рукой Сандро. – Я прямиком из КПЗ.
– Мы не из полиции, – сказал Ник.
– Тогда что вам нужно?
Ник глотнул чаю. После всех сегодняшних переживаний и целой тарелки бульона из петуха – который гораздо вкуснее куриного! – ему захотелось спать. Вот бы лечь, накрыться чем-нибудь теплым, старым платком, например, и перестать думать.
Самое главное – перестать думать!..
– Ваш сосед, – заговорил он, – Милютин Александр Аггеевич почему-то завещал нам с братом, – и он показал, с каким именно братом, – все свое имущество. Двенадцатого апреля в ночь его убили, и следствие считает, что убили его мы. Из-за наследства!..
– А мы не убивали Милютина Александра Аггеевича, – подал голос Сандро. – Мы, видите ли, третьего дня даже не знали о его существовании! Не подозревали!
– Самым главным свидетелем оказался его сосед, Селезнев Виктор Павлович, – продолжал Ник. – Он заявил, что видел Сандро выходящим из квартиры Милютина как раз в ночь убийства.
– Какой сосед?
– Тот, что живет в этой самой квартире.
Девица помолчала.
– Мы зашли в тупик, – резюмировала она. – В этой квартире живу я. Без всякого Селезнева Виктора Павловича! Бабушка с дедушкой лет семь назад переехали в Сочи, а квартиру оставили мне. Дедушка всю жизнь мечтал жить в тепле возле моря!.. В Москву они не приезжают, мы с родителями к ним летаем, а они ни за что!..