Московские сумерки

Холланд Уильям

– Никакой кагэбэшник не проведет за нос американца, – объяснила она. – Я знала, что он из посольства – он показал мне свою дипломатическую карточку. Он оставил ее там, в кафе, в ту злосчастную ночь. Конечно же, в ней не написано «ЦРУ».

Она выдвинула ящик стола и поискала в нем. «Вот она», – и с этими словами протянула Мартину черную кожаную обложку для документа. Открыв ее, он увидел фотографию Хатча, прямо глядящего на него.

– Зачем же он оставил там карточку?

– Он сказал,

что не хочет держать ее при себе. Но, может, ему нужен был предлог для того, чтобы вернуться в кафе после встречи.

Объясняя все это Мартину, она неотрывно смотрела ему в глаза, как бы подтверждая свою правоту, если он вдруг начнет сомневаться.

– А может, он задумал переспать со мной, соблазнив романтикой своей профессии.

– Неужели он так думал?

– Вопрос неуместен, – отрубила Алина.

Она отвела взгляд, а он почувствовал себя неловко, задав такой нетактичный вопрос, а еще больше оттого, что она не стала отвечать на него.

Потянувшись к шкафчику над плитой, она достала чашки, блюдца, чайник и картонную коробку с чаем. Затем положила в чайник две ложечки чая и заварила кипятком.

– Сахара у меня нет, – пояснила она. – Свою норму я выменяла на чай. Но зато есть немного варенья.

Она поставила на стол маленькую вазочку с вареньем и двумя чайными ложками, потом села напротив Мартина, разлила чай по чашкам, добавила воды в большой чайник и снова поставила его на огонь. Подняв чашку с чаем, она провозгласила:

– За ваше здоровье.

Чокнувшись, будто рюмками, они принялись за чаепитие с вкусным вареньем.

– А я ждала-ждала, когда же вы меня найдете, – сказала она за чаем.

– А откуда вы узнали, что я вас ищу?

– Не вы, разумеется, а ваше разведуправление. Так-так. Она все еще продолжает считать, что он из ЦРУ. А что бы он сам думал на ее месте? ЦРУ ее, конечно же, разыскивает. И не только оно.

– Так что же случилось в ту ночь?

– Поздно вечером мы с Чарльзом встретились в метро, на станции «Проспект мира», – начала Алина, и он отметил, что она назвала Хатчинса по имени. – Мы вышли из метро и пошли в кафе, где должны были увидеться с моим братом Юрием.

– А почему вы назначили встречу именно в этом кафе?

– Не знаю. Это Юрий предложил. Не думаю, что он бывал в нем раньше. Может, потому-то и выбрал это место.

Но Юрий там так и не появился.

– Зачем же он хотел встретиться с Чарльзом?

– Потому что он, Юрий то есть, попал в какую-то историю.

– В какую историю?

– Я не знаю, – ответила она и как-то странно посмотрела на него. – А разве Чарльз не рассказывал вам об этом? Или вы не ведете досье?

Мартин лишь глубоко вздохнул.

– Я не работаю в ЦРУ.

Алина уже собралась было отпить глоток чая, но, услышав эти слова, не донесла чашку до рта и недоуменно уставилась на Мартина.

– Но вы ведь работаете в американском посольстве?

– Далеко не все в посольстве работают в ЦРУ. Хотите верьте, хотите нет.

По всей видимости, ей было трудно поверить в это. Она даже поставила свою чашку на стол.

– Ну, а для чего вы оказались здесь?

– Я же говорил: ради интересов культуры.

– Нет, я не о том. Почему вы здесь, зачем искали меня?

– Не считая того факта, что вы самая прекрасная женщина, какую я когда-либо встречал в своей жизни?

– Да, не считая этого факта. Даже если бы я и была ею, вы же этого не знали, пока не пришли на спектакль. Вы что, очутились там лишь из любви к Булгакову?

– Нет, – согласился Мартин. – Я искал вас. Честное слово.

– Спасибо. А зачем вы искали меня?

– Чарльз – мой друг. Расследование обстоятельств его смерти зашло в тупик. Да, я знал, что тогда в кафе с ним рядом находилась прекрасная русская женщина. Я увидел картину, автопортрет женщины, точь-в-точь такой же, что и у Чарльза, и я стал искать эту женщину.

– А откуда вы узнали, что он был с русской женщиной?

– Из доклада КГБ.

Впервые она посмотрела на него с большим сомнением.

– И как же вы умудрились заглянуть в этот доклад?

– Когда кагэбэшники узнали, кто такой Чарльз, они согласились сотрудничать с нами в расследовании. Догадываюсь, что они не смогли справиться своими силами и, возможно, решили посмотреть, не сможем ли мы что-то раскопать. А нам ничего не подвернулось.

– Кому это «нам»? ЦРУ, в котором вы не работаете?

– «Мы» – это американская сторона, в том числе, как я предполагаю, и ЦРУ. Но все же я у них не работаю. Я даже фактически не работаю и на свое правительство – прикреплен к посольству лишь временно. Я действительно специальный помощник атташе по вопросам культуры, – объяснил Мартин и добавил: – Видимо, это означает, что я никогда не смогу переспать с вами, поскольку в моей профессии нет никакой романтики.

Она и бровью не повела, лишь заметила:

– Вы поставили себя и меня в опасное положение.

– А мне казалось, что вы уже в опасности.

– Я – да. Но теперь ситуация стала еще более угрожающей. Одна – я была как все, и за мной никто не следил. Но все смотрят на женщину, появившуюся с иностранцем. Как, собственно, вы и убедились в этом. Вы что, думаете, мне хочется, чтобы все милиционеры в Москве пялили на меня глаза, разнюхивал, чем мы с вами занимаемся?

– А когда были с Чарльзом, вы тоже так думали?

– Разумеется, только так. Но тогда у меня была, по крайней мере, цель.