Московский доктор 2
Шрифт:
Мы катились к побережью, оставив Москву позади. Только вот холодать начало. Машина ехала быстро и ветер дул прямо в лицо, и я чуть ли не замерз.
Но окно закрывать не стал. В машине и так пахло кровью, ещё и окна закрыть — задохнуться можно. А этот запах я терпеть не могу. Зураб, конечно, мерз без рубашки, но виду не подавал. Мужик всё-таки.
Я глянул на него:
— Холодный ветер тебе на пользу. Кровь свернётся быстрее. Полезно, короче.
— Да я не мерзну.
Какое-то время мы ехали молча.
А потом, вдруг:
— Апчхи!
Вот
Он обернулся ко мне:
— Григорий, дай свою куртку.
— Я сам замерзну.
— Я тоже мерзну, — возразил Зураб.
— Настоящие мужики не жалуются на холод, — ответил я.
— И с чего это ты решил, что я настоящий мужик?
— А ты не такой?
— Сначала куртку дай, потом поговорим.
— Давать мужику свою куртку? Тошно, — пробурчал я, но в итоге всё же скинул её ему.
* * *
Десять, может, пятнадцать часов в дороге? Да ерунда, для меня это как плевок в море. Хотя признаюсь, к концу пути голова начала гудеть, будто кто-то запустил в неё старую дрель. Машина дребезжала на каждой кочке, ветер бил в лицо. Но меня это особо не волновало — мы почти приехали. А там, уже на месте, какая разница?
Зураб с его боссом прятались где-то в Сочи. Не в самом городе, конечно, нет, а чуть дальше. Он выехал за черту, свернул на старую дорогу, которую, наверное, никто не ремонтировал лет двадцать, если не больше. Ямы, трещины, разбитые обочины — как старое одеяло с дырками. Машина подпрыгивала, как на горках, но Зураб давил на газ, пока фонари города не исчезли совсем.
Часы показывали около двух ночи, когда он остановился у заброшенной ж/д станции. Кругом тишина, только ржавые паровозы стояли в ряд, как призраки прошлого, покрытые ржавчиной. Для схрона — место идеальное: ни души, ни света, только тёмное небо и руины.
Зураб подошёл к одному из вагонов и постучал. Спустя секунду дверь чуть приоткрылась, и на пороге показался мужчина с унылым лицом. Взгляд его был полон неожиданного облегчения.
— Доктор Григорий, вы здесь.
Этот парень, кажется, Ахмет… Да, точно, Ахмет. Помню, он жутко боялся змей. Жалкий тип, весь дрожал, будто я пришёл его хоронить. Приятно видеть, что ничего не изменилось.
Внутри сидел Махмуд — жуткий тип, как всегда. Его присутствие всегда вызывало ощущение лёгкого дискомфорта, как будто за тобой наблюдают из тени. Босс тоже был там, развалился в углу, как мешок с картошкой, явно не в лучшем состоянии.
Махмуд кивнул, когда увидел меня, и подтолкнул босса, который выглядел настолько измождённым, что даже не пытался подняться сам.
— Григорий, — босс прохрипел, не делая попыток встать. Махмуд аккуратно поднял его, словно поднимает ребёнка.
Я закинул на сиденье свой набор инструментов. Ахмет тут же шарахнулся подальше, как от огня.
— Григорий, у тебя опять эта змея?
Улыбка скользнула по моим губам.
— Скучал по Самаэлю? — я приподнял крышку чемодана. — Самаэль,
Из чемодана плавно, как туман, выполз змей. Ахмет побледнел и отступил ещё на пару шагов, едва не вывалившись из вагона. Он выглядел так, будто сейчас упадёт в обморок.
Я оставил Самаэля заниматься своим делом и подошёл к боссу. Он выглядел ужасно — не человек, а ходячий труп.
— Выглядишь, будто тебя пропустили через мясорубку. Где тебя зацепило? — спросил я, разглядывая его.
Махмуд осторожно развернул босса, и я увидел повязку на спине, уже пропитанную кровью. Без лишних церемоний я сорвал её. В нос ударил резкий запах гнили. Рана была глубокой, примерно на три пальца, тянулась от лопатки до самого пояса. Гной уже начал подсыхать — типичный признак, что тело пытается бороться, но проигрывает.
— Этому уже минимум три дня, — нахмурился я. — Почему не позвал раньше?
Босс с трудом выдавил:
— Думал, как обычно заживёт. Раньше так было…
— Да, тебе просто везло, — перебил я его. — Но это не значит, что всегда будет так. У тебя уже температура.
Я приложил ладонь ко лбу босса — жар ощутимый, как у человека с лихорадкой.
— Ещё полдня, и окочурился бы.
— Всё настолько плохо?
— Это потому, что ты тянул до последнего, — сказал я, доставая спирт и бинты. — В следующий раз, либо вызывай меня сразу, либо заливай рану спиртом, сколько выдержишь.
Он скривился, но промолчал. Без лишних слов я начал обработку раны. Без анестезии это было неприятно — боль проходила через его тело волнами, и я видел, как его лицо всё бледнело и бледнело. Но выбора у нас нет. Кровь текла медленно, как густой сироп, а запах гнили бил в нос, но это не остановило меня. Закончил за полчаса, зашил рану, и только тогда позволил себе облегчённо вздохнуть.
— Григорий, ты снова спас мне жизнь, — Усевшись, главарь банды, хлопнул меня по спине.
В комнате повисла короткая неловкость. Я прищурился на эту великолепную компанию.
— Так, у кого травмы остались? Или все просто прикидываются? — оглядел их, как хозяин смотровой комиссии.
Махмуд и Ахмет только плечами пожали, мол, синяки пустяковые, да и воспаления вроде нет.
— Григорий, может… убрать его? — Ахмет ткнул пальцем в сторону Самаэля, свернувшегося рядом.
— Самаэль. Зовут его так. Сам скажи.
— Эй, хватит прикалываться. Это же твой питомец!
Шипение заставило его вздрогнуть.
— Да уж, змеи… Честно говоря, я больше по собакам, — Ахмет сглотнул, глядя на то, как Самаэль обнажил свои ядовитые клыки.
Я крепко схватил его за руку, чтобы этот бедолага не рухнул на пол от страха.
— Он не любит, когда его собакой называют. Так что лучше извинись, — спокойно продолжил я.
— Прости, Самаэль, прости! Я не хотел этого говорить… ну… можешь отойти?
— Шшшшааа…. Человек, на колени! Ты что-то как-то неискренне прощения просишь, — шипение Самаэля не было понято Ахметом, но смысл был очевиден.