Московский хор
Шрифт:
О.
Потом опять работа в цеху, потом в столовую ни ужин, потом телевизор или писать письма, стирать, пришивать, гладить. Потом отбой, потом разборки.
М.
Но ещё надо сделать то, что только на свободе можно — в лагере тебя кормили, обували-одевали, заботились о здоровье, а на свободе придётся и зайти в магазин, купить еды, и самой приготовить ужин, после еды помыть посуду, вынести мусорное ведро, протереть пол в кухне, постирать бельё, принять душ… Вытереть после себя пол в ванной, помыть ванну, раковину и унитаз обязательно,
О.
Ой, мама, давайте будем говорить о всём хорошем, о натуре блин. Что это всё, стирать, подмывать, готовить…
М.
Надо следить за своей речью, чтобы никто не мог догадаться о нашем прошлом… Вот это словцо «блин», оно означает что?
О.
Ну блин.
М.
О нет! Оно заменяет ругательство, грязное ругательство, оскорбляющее именно женщину. Ты не задумывалась?
О.
Я вообще-то много задумывалась. Я, блин, извиняюсь, люблю много думать — вот почему именно у меня такая судьба? Почему, блин, извиняюсь, изо всех вариантов какие есть мне, о натуре, досталась эта жизнь? За что, блин, извиняюсь, именно мне?
М.
Оля! Давай заменим слово «блин» на слово «пардон»? Всегда вини себя! Не других, а именно себя. Анализируй своё поведение. То есть: в чём я оступилась? Где моя вина? И уже потом, проанализировав, ты можешь ответить на вопрос «за что».
О.
В чём я оступилась и провинилась, блин…
М.
Пардон!
О.
Что меня трахнули маленькую, в четырнадцать лет? Почему именно у меня мама умерла? Почему меня посадили в детскую колонию…
М.
Да, вопрос этот остаётся открытым. Кто виноват?
О.
Я спрашивала Бога: за что? За что мне такая судьба? Что у меня растёт живот? Мама лежала в больнице после операции… Я жила у опекунов… Мама их сама выбрала, соседи по подъезду, она сказала, тётя Рая хороший человек… У нас с тобой больше никого нет. Я разве что-нибудь понимала, когда меня муж тёти Раи, мой опекун, заставлял пить водку? Говорил, что ты с этими в подъезде отираешься, я ревную. Как только тётя Рая уходила в больницу к маме дежурить на ночь, он меня поил водкой. Потом говорил, что это я с парнями пью. Называется опекуны, блин!
М.
Пардон.
О.
Опекуны пардон.
М.
Да я знаю это, ты рассказывала. Он всё отрицал. Он говорил, она с пацанами путалась в подъезде, водку пила. Домой на бровях приползала. И с ним встречалась даже. Твоя опекунша бывшая как раз Раиса горевала, что мы за ней смотрели, а она теперь приписывает
О.
Врёт, всё врёт! Ооо… Теперь жалею, что я ребёнка в контейнер вынесла, сейчас бы сделали анализ, что это он отец. Его бы посадили.
М.
Я много занималась твоими документами, то что мне давали, не всё и дают ведь нам. И писала письма в твою защиту.
О.
Спасибо пардон. Можно я буду называть вас мамой?
М.
Погоди. Вот ты говоришь, что жалеешь о том ребёнке.
О.
Мама! Моя мама! Моя мама в могиле!
М.
Не хочешь говорить. А только тогда, когда ты начнёшь повторять свою историю, как ты вынесла ребёнка в мороз в помойку, только тогда ты вылечишься.
О.
Не ребёнка, а плода я выбросила! Он родился шестимесячный! Называется плод и всё! Аборт был! Я спицей себя протыкала!
М.
Ну так называют, плод, но иногда и таких выхаживают. Знаешь, как люди борются за жизнь маленьких деток? Знаешь? Целые клиники!
О.
Мама, только ты меня спасёшь, спасаешь. Все от меня в ужасе. Моя живая мать! Живая!
Кланяется, сидя по-турецки на стуле.
М.
Спасибо, но пойдём дальше. Я не завоевала право называться матерью, я ещё мало сделала. Мать делает для своего ребёнка всё! Отдаёт даже жизнь.
О.
Моя мама! Моя мама!
М.
Я тогда смогу называть себя чьей-то мамой, когда воспитаю человеком! И так воспитаю, что даже когда умру, моё дитя не сойдёт с прямой дороги!
О.
Моя мама. Она уже в могиле.
М.
Утром встать, гимнастика, душ, завтрак!
О.
Душ я не терплю, о натуре. Я люблю, б… пардон, в ванной лежать.
М.
Преодолеть, преодолеть! Вот в чём заключается счастье жизни, в преодолении!
О.
Я блин пардон мама — о натуре!— терпеть ненавижу душ, знаешь что такое душ был? Знаешь? Знаешь что меня заставляли? В твоём этом душе?
М.
Всё это позади, крепко знай. Всё ушло. Ты будешь одна в ванной. Ни одного человека кроме тебя.
О.
Я как слышу пустили душ, запахло кипятком и мылом…
М.
Не жалеть себя! Не жалеть! А то ты не будешь готова к суровым испытаниям!
О.
Вы не знаете моей жизни!
М.
А ты не знаешь моей!