Московское боярство
Шрифт:
И лыбится, гад! Хитрый жук, надо с ним поосторожнее. Надеюсь, наша наглядная демонстрация мысли дурные отогнала, теперь и конструктивно поговорить можно.
– Там ваши вояки застряли на поле, да пешие разбрелись. Надо заканчивать это всё и думать, как дальше быть. Поможешь?
– А чего и не помочь, - легко согласился Добролюб, и забрался на лошадь.
Я тоже залез на коня, слезал пока здоровался, и повёл народ к Ториру. Там уже абсолютно небоевая обстановка, мурман и мужик, который
– Вылезай, Клин, я тебя пивом угощу!
– надрывается Торир.
– Ага, видал я твое пиво, вон, лежат уже тут... пьяные, - в ответ ему доносится из строя, - как бы тоже голову не потерять, от такого хмеля.
Смешки в строю копейщиков, но копья не опускаются. Мы ехали через поле битвы. Мои стрелки редкой цепью прочёсывали его, добивали раненых. Часть, молодые особенно, не выдерживала увиденного, отдавали на поле свой завтрак. А я ничего! Привычный уже. Разве что зеленоватый цвет лица придаёт моей физиономии лёгкий флер благородства. А Добролюб, кстати, это видит, и ухмыляется, зараза. В крепость его не пущу - нам такие наблюдательные не нужны. Подъехали, только хотел встрять в диалог, началось нечто непонятное. На краю леса, где скопились пехотинцы, возникло шевеление. Шевеление и шум.
– Сто-о-о-оять, я сказал!!
– знакомый, резкий и властный крик раздался из леса.
Сбив снег с веток деревьев, растолкав пеших вояк, на поле влетела кавалькада всадников. Мои насторожились и встали в строй - держать оборону. Вновь прибывших конников было немного, человек пять, но судя по шуму из леса, сейчас ещё будут.
– Подмога?
– забеспокоился Торир.
– Да не похоже, странно ведут себя, - я доставал подзорную трубу, под чутким и хитрым взглядом Добролюба, - а вон тот и вовсе - знакомый.
– Оружие на землю! Вы что, княжьей воли не боитесь!! Вообще тут все с ума посходили!!!
– всадник плётками расталкивал пеших, те бросали дреколье и уходили в сторонку.
Я наконец-то настроил трубу. На краю поляны носился Олег и орал как ненормальный.
– О! Какие люди! И без охраны!
– Да нет, с охраной, глянь - Торир показал на лес.
Из леса показалась цепь всадников, выталкивающая пеших вояк на поле. Мужики бедные не знают куда себя деть - тут мы, страшные и непонятные, но не агрессивные. А из леса конники подпирают.
– Сергей! Сергей! Государь российский где?!
– надрывается Олег, вон и Вольга показался, указывая на меня плёткой.
Хельг-Олег увидел, наконец, меня, и рванул что есть мочи, прямо по скопищу людей.
– Сергей!
– Олег спрыгнул с коня, - То не я!... То Болеслав!... Сам!... Уррррод!...
– далее последовала краткая биография боярина и его родственников, до пятого колена.
– Ты не кипятись, воевода! Остынь, успокойся, нормально всё. Сами всё понимаем.
– Я... А он!!! Вольга прискакал... Весь в мыле... Говорит, Болеслав
– Олег переживает, причём сильно.
– Так, у тебя людей много? Давай пеших собирай, сани во-о-он туда ставьте, оружие на них, мне тут орава беспредельщиков не нужна. Мои вам периметр, ну, границу покажут, оттуда без моего разрешения - ни ногой! Давай, парень, делом займись. Чай, не бабы, чтобы орать да за патлы хвататься. И ты, Добролюб, тоже вон туда давай. А мы тут пока этими займёмся, что на поле остались..
Отповедь дала эффект - Олег умчался сбивать в кучу сани, пеших мужиков, разоружать их. Добролюб своих тоже начал отводить на указанное место. Над полем смолкали крики добиваемых раненых и предсмертные стоны лошадей.
– Ты что творишь, гад!
– Смеяна властвует над ранеными людьми и животными, по рукам стрелков наших бьёт.
– Дык эта, она же... У коня-то... Нога-то поломана. Куда его?, - отбивается от напора малявки взрослый дядька, получается не очень.
– Дурень ты! Это кобыла! Она жеребят даст! Нога ей в этом совсем не нужна!
– после слов Смеяны над полем раздался дружный гогот, отпускает народ потихоньку пыл битвы, - Лосиху на ноги поставили - и этих выходим! Лошадок не добивайте!
– Ясно! Понятно! Будь спокойна, Смеяна Первушевна!
– понеслось с разных сторон поля, медика нашего уважают, - С людьми что делать?
– Кто ещё живой - ко мне неси, остальных - вон туда! В перчатках! В масках! Заразы ещё не хватало!
– мелкая, ей пятнадцать, рулит толпой взрослых мужиков и получается это у неё здорово.
– Да тут живых то вроде как... эть!
– сдавленный хрип, штык пронзил лежащее тело, - И не осталось уже...
– Мясники...
– Смеяна махнула рукой, - Ладно, сами смотрите.
После её указаний суета на поле стала более осмысленной. Убитых лошадей волокут в одну сторону, из-за мороза тела быстро превращаются в мороженные туши. Трупы людей - в другую, там их раздевают, забирают все ценное, оружие, железо, шмотки нарядные да золотом шитые, меха. Вон уже и пухлого потащили, пуля в шею попала, кровью все залило. Отдельно собирают разбежавшихся коней. Снимают сбрую, сгоняют в табун. Животных жаль больше всего - пострадали ни за что. Как, впрочем, и остальные. Все из-за гонора да дури боярской.
– Видишь, Кукша, к чему понты приводят, - мимо протащили тело боярина, его одним из первых пристрелили, да потом ещё и кони по нему потоптались, - нехрен командиру вперёд с шашкой на БТР лезть!
– Да нет, все правильно он сделал, - Кукша ткнул пальцем в труп, - у него и доспех лучше, и опыта больше, и конь сильнее. В обычном бою, если бы не с нами, у него больше шансов строй пробить. Больше опыта, богаче добыча, лучше оружие, крепче доспехи и конь, значит - впереди самое место. Это не дурь и не понты, правильно он сделал.