Московское метро: от первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935)
Шрифт:
Партийные организации отдельных шахт и дистанций возникли в основном осенью и зимой 1933 г. в ходе мобилизации комсомольцев и коммунистов на строительство метро. Низовая организация считалась открытой после выборов бюро партячейки. На участках шахт и дистанций [216] были созданы партячейки с правом цеховых ячеек, которые соответственно избирали бюро. В рабочих сменах ввели партгруппы с парторгами {1880} . [217] Политическое образование у большинства из них ограничивалось «кандидатской школой». Некоторые уже работали ранее парторгами на заводах или посещали школу активистов при райкомах партии {1881} . 135 парторгов для выполнения возложенной на них задачи закончили учебные курсы при Коммунистическом университете им. Свердлова {1882} .
216
Здесь имеются в виду некрупные участки 1932 г. В 1933 г. шахты и дистанции были вновь разбиты на участки.
217
Формально должность парторга и партийного секретаря была выборной. Многие, впрочем, были направлены на шахты и дистанции для выполнения этих функций Московским комитетом партии или парт комом Метростроя. Часто парторгов и партсекретарей прямо назначали (ср.: Стенограмма беседы со слесарем Синицыным, 4-я дистанция, 28 февраля 1935 г. // ГА РФ. Ф. Р-7952. Оп. 7. Д. 344. Л. 72).
Вновь пришедшие на стройку в 1933-1934 гг. коммунисты были поставлены на учет, распределены по сменам и бригадам и введены в партгруппы. Складывание организаций продлилось до весны 1934 г. {1883} В зависимости от численности своих организаций партийные секретари и парторги освобождались от производственных задач или совмещали их с партийной работой {1884} .
Несмотря на предпринятые в 1933 г. усилия, парторганизация Метростроя к началу 1934 г. оставалась малоэффективной. Многие коммунисты не были внесены в списки членов партии, и речи не было о сколько-нибудь действенной массовой агитации. На первой партконференции Метростроя в январе 1934 г. один из выступавших говорил о «полном отсутствии Советской власти» на Метрострое {1885} . Инструктор Азанова, направленная в феврале 1934 г. на 6-ю дистанцию, установила, что большинство рабочих здесь и не слышали о речи Кагановича и решении Московского комитета партии от 29 декабря 1933 г. Партком на 6-й дистанции был избран лишь в марте 1934 г. {1886}
Каганович, недовольный работой парторганизации Метростроя, в феврале 1934 г. после XVII съезда ВКП(б) вывел партячейки шахт и дистанций из ведения Матусова и подчинил их непосредственно районным комитетам партии. Функции Матусова в качестве партийного организатора и инструктора Московского горкома партии на Метрострое отныне ограничивались контролем за реализацией решений Московских областного и городского комитетов по строительству метрополитена {1887} .
Кроме того, были упразднены партячейки и бюро на участках, их заменили партгруппы с парторгами {1888} . Партгруппы рабочих смен, по большей части возникшие всего несколько недель назад, вновь были упразднены {1889} . Таким способом сократили число партячеек, партгрупп и парторгов {1890} . Партийные организации шахт и дистанций были прикреплены к райкомам партии таким образом, что даже те районы, территорию которых не затронуло строительство метрополитена, все равно значились ответственными за несколько строительных объектов. На ряде шахт и дистанций в марте-апреле 1934 г. сменилось партийное руководство. Московский горком и райкомы посылали на стройку новых партийных секретарей и парторгов {1891} . Коммунисты на строительных объектах в большинстве своем были настроены против функционеров, вышедших не из их рядов, а присланных со стороны, чтобы усилить эффективность контроля «сверху».
Для активизации низовых организаций районные комитеты партии назначили шахтам и дистанциям «шефские предприятия» [218] и командировали на Метрострой своих инструкторов. Последние ревизовали деятельность партийных секретарей на шахтах и дистанциях, при необходимости их смещали и полным ходом развернули «партработу»: на многих шахтах и дистанциях в апреле-мае 1934 г. впервые были проведены регулярные партсобрания и сформированы партгруппы, которые заслуживали такого звания. Членов групп регистрировали и оценивали в аспекте их знаний и профпригодности. Если кандидатура признавалась подходящей, то члену партии давалось поручение {1892} .
218
О шефской помощи Метрострою подр. см. Гл. VII. ЗБ.
«Мы решили считать основной нагрузкой каждого члена партии — прикрепление его к отдельным группам рабочих, в частности в той бригаде, где он работает. За эту группу рабочих он должен был отвечать. Он должен был так организовать дело, чтобы группа выполняла свой план, ежедневно читать с ними в обеденный перерыв газеты, привлечь их на политучебу, на техучебу, знать досконально их настроение, бывать даже у них дома. Сначала это коммунистам показалось не под силу. Тогда мы решили прикрепить не всех сразу, а более сильных» {1893} .
В конце марта 1934 г. Каганович лично принял важное решение, касавшееся парторганизации Метростроя: по состоянию здоровья Матусов был смещен со своего поста [219] . Новым «парторганизатором и уполномоченным Московского горкома партии по партийной работе на Метрострое» назначили секретаря Сокольнического райкома партии Старостина. Поскольку он сохранил за собой пост секретаря райкома, а значительная часть строительных объектов и жилых поселков Метростроя располагалась на территории Сокольнического района, Старостин обладал гораздо более прочными позициями, нежели Матусов.
219
Единственным документальным свидетельством по этому поводу является отзыв Абакумова: Стенограмма беседы с Абакумовым, 23 декабря 1934 г. (ГА РФ. Ф. Р-7952. Оп. 7. Д. 310. Л. 8).
Партийные секретари и парторги шахт и дистанций, а также их заместители с этого момента по распоряжению Кагановича больше не избирались, а назначались и отзывались Московским горкомом ВКП(б) [220] . Кроме того, Каганович командировал на строительство метро сотрудника ОГПУ Кузнецова в качестве уполномоченного по кадровым вопросам (в ранге заместителя Ротерта) и одновременно назначил руководителя городской службы снабжения Дыхне начальником отдела рабочего снабжения Метростроя {1894} . К. Ф. Старостин оставался на своем посту вплоть до завершения строительства первой очереди, а в январе 1935 г. был заменен А. В. Осиповым, который ранее состоял председателем профкома Метростроя {1895} .
220
Внутрипартийные выборы, впрочем, во множестве случаев сводились к фарсу. Процедура избрания благоприятствовала тем кандидатам, кто выдвигался вышестоящими инстанциями или уже фактически был назначен на должность. Голосовали не путем раздачи бюллетеней со списком кандидатов, а по обычной практике открытой подачей голосов. Если первый кандидат получал большинство, то по другим кандидатурам голосование не проводилось. Ср.: Объединенное партсобрание руководства Метростроя и Метропроекта. Протокол 14, б/д [конец ноября — начало декабря 1934 г.] (ЦАОПИМ. Ф. 455. Оп. 1. Д. 2. Л. 59).
1 января 1932 …… — / — / 34 (9,3)
Апрель 1932 …… — / — / 75 (1,9)
Декабрь 1932 …… — / — / 343 (4,3)
1 января 1933 …… — / — / 458 / 5,1
1 ноября 1933 …… 1312 / 401 / 1713 (5,2)
1 января 1934 …… — / — / 1935 (5,2)
Июнь 1934 по всему Метрострою …… 1830 / 673 / 2503 (3,6)
Июнь 1934 на шахтах и дистанциях …… 1511 / 555 / 2066 (4,7)
Январь 1935 на шахтах и дистанциях …… — / — / 1753 (5,0)
Численность членов партии и кандидатов, как следует из данных таблицы 39, была невелика и в течение 1933-1934 гг. колебалась на уровне 5% от общего числа занятых. К началу строительных работ она превысила 9%, это объясняется тем обстоятельством, что на стройку пока было принято мало рабочих, а среди инженеров и техников в первые месяцы значилось относительно много коммунистов {1897} . В разгар работ, в мае-июне 1934 г., их удельный вес снизился за счет прихода на строительство тысяч новых беспартийных рабочих. Относительно социального происхождения коммунистов сводных статистических данных не имеется. Сведения по отдельным строительным объектам дают основания заключить, что большинство коммунистов было деревенского происхождения, вступивших в партию только в 1931-1932 гг. и не годившихся для замещения партийных должностей {1898} .