Москва – город проклятых
Шрифт:
— Отличные ботинки — похвалил тот, в ком Козырев по наивности надеялся встретить нового сусанина, и невозмутимо сообщил:
— Мне бы хотелось их получить.
— А я в чём? — растерялся президент.
— А вы снимите те, — радушный дядька указал Владу на отдельно валяющиеся ноги Казбека, — всё равно они ему больше не понадобятся.
— Я не стану этого делать.
— Хорошо, тогда давайте махнёмся: я вам свои, а вы мне свои, у меня в кабине запасные сапоги есть.
Машинисту также приглянулась куртка Козырева с гербом России. Взамен он по уже
— В нём тебе, мил человек, даже теплее будет и вообще он больше подходит для здешнего климата.
Влад натянул чёрную спецовку, одежда с чужого плеча неприятно пахла, в ней было некомфортно, но ушлый «паровозник» убеждал:
— Смотри, здесь светоотражающие вставки вшиты, так что в следующий раз тебя поезд точно не собьёт!
Можно было ехать, но Козырев стал говорить, что нельзя оставлять мёртвое тело, надо его забрать, чтобы как-то похоронить, по-людски.
— Зачем? — удивился машинист. — Он вам родственник?
— Нет.
— Тогда не вижу причин это делать. Крысам тоже надо что-то есть. А то они стали в последнее время нападать на ремонтников, иной раз сам боюсь из кабины вылезти посреди перегона, если какая-то заминка случается вроде этой. Это раньше в случае ЧП требовалось писать объяснительные, сообщать в полицию, а нынче за мертвеца спроса с нас никакого не будет. Так что не тревожь его прах, а то возни будет столько, что сам не обрадуешься…
Машинист и Козырев один за другим поднялись по железному трапу. В кабину Влад залез в одних носках. Машинист уселся на своё место и коротко обернулся к пассажиру:
— Если что, запомни: ты мой новый помощник вместо заболевшего Петренко — на подмену вышел, понял? — И кивнул Козыреву где ему переобуться.
Состав плавно возобновил движение.
Стас Легат знал, что выхода отсюда ему нет и смирился, что умрёт в этой тюремной камере. Но вместо обещанной майором Рюминым раскалённой струи из огнемёта, в двери неожиданно снова открылся глазок и посетитель знакомым голосом местного доктора предложил ему сделку:
— Я пришёл спасти вас, но для этого вам придётся принять мои условия, ибо я не хочу, чтобы вы с порога размозжили мне голову о стену вашей камеры.
— Я хочу лишь помочь вам и вашей девочке, — убеждал доктор через дверь, но Стас ему не слишком верил, в его голосе ему слышалась фальшивая интонация натужного дружелюбия…Впрочем, сейчас он принял бы помощь даже от дьявола.
В лоток для еды Легату передали пластиковый шпагат, которым он сам связал себе руки и ноги, затянув путы зубами. Только после этого дверь приоткрылась и посетитель с большой опаской вошёл в камеру.
— М-да, впечатляет…, — поёжился он, увидев трупы убитых надзирателей, после чего поднял тревожные глаза на Легата:
— Вы понимаете что с вами происходит?
— Ничего со мной не происходит, — спокойно ответил Стас.
— Но обычный человек не способен умертвить пятерых крепких мужиков! Даже если по ситуации это ему очень надо.
— Тем хуже для него, — пожал плечами Легат. — Я рано усвоил, что этот мир бывает безжалостен к слабакам.
— Да, с такой логикой не поспоришь, — отчасти согласился врач. Вернувшись к деловому тону, он рассказал Легату, что охранники не хотели его к нему допускать. Убеждали не рисковать, потому что, мол, бывший капитан совсем «озверел», и как все гоблины чертовски коварен.
— Я не послушал их, и даже, как можете видеть, не надел перчатки и маску, — доктор грустно улыбнулся. — Что толку соблюдать предельную осторожность, если тебе приказано войти в клетку к разъярённому льву! Достаточно того, что вы стреножили себя по моей просьбе, хотя я осознаю всю символичность выданных вами мне гарантий… Но я обещал новому начальнику тюрьмы…вы ему просто необходимы. — Тут доктор заметил кровь у Легата на плече и пришёл в смятение:
— Вас снова укусили?!
— Совсем не сильно, уверен, ни один крупный сосуд не затронут — заверил Стас.
— Она? — кивнул врач.
— Она не специально, — отец с нежностью взглянул на дочь, которая удивительным образом вернулась в нормальное состояние и теперь мирно посапывала с ангельским выражением личика на кровати.
Доктор с потерянным видом присел на кровать, стал осматривать спящую Оксану, потом объявил, что должен взять кровь на анализ.
Стас терпеливо позволил забрать у себя целый шприц вязкой голубоватой жижи, но когда доктор вытаскивал иглу из вены маленькой дочери и она дёрнулась и заплакала во сне, Легат чуть не удавил криворукого эскулапа! Только предусмотрительно предложенные доктором путы не позволили ему это сделать. Бывший спецназовец содрал себе кожу, пытаясь освободиться от верёвок, но крови не было, как не текла она и из открытых свежих ран, которые он получил когда его недавно избивали урки.
— Спокойно! — крикнул ему перепуганный врач. — Спокойнее, я не причиню вашей малышке лишних страданий.
Но так как Стас продолжал дёргаться и рычать, пытаясь добраться до обидчика дочери, доктору пришлось срочно позвать на помощь надзирателей, которые сбили связанного с ног и вытащили доктора из камеры.
Спустя какое-то время дикий приступ агрессии прошёл, теперь Стас сам не понимал какая муха его укусила, ведь если бы не врач, местные вертухаи с удовольствием бы уже поджарили их с дочерью из огнемёта! Но вместо благодарности нормальный дядька чуть не пострадал от его рук! В следующий раз он уже не станет рисковать, чтобы спасти их к Оксаной.
Но Стас ошибся, спустя наверное часов десять доктор снова появился на пороге его камеры, и с порога объявил всё ещё связанному по рукам и ногам узнику, что должен с ним переговорить с глазу на глаз. По знаку врача надзиратели даже освободили буйного узника от пут, но Легат снова проявил скверный характер:
— Без дочери я никуда отсюда не выйду. — Капитан сидел на кровати и растирал затёкшие запястья, Оксана испуганно выглядывала из-за отцовского плеча. Врач с опаской присел рядом, улыбнулся девочке и, глядя в глаза её отцу, пообещал: