Москва - Сталинград - Берлин - Прага
Шрифт:
.
Ему вторит и генерал Блюментрит - начальник штаба 4-й немецкой армии. В книге «Роковые решения» он пишет: «И вдруг на нас обрушилась новая, не менее неприятная неожиданность. Во время сражения за Вязьму появились первые русские танки Т-34. В 1941 г. эти танки были самыми мощными из всех существовавших тогда танков... В районе Вереи танки Т-34 как ни в чем не бывало прошли через боевые порядки 7-й пехотной дивизии, достигли артиллерийских позиций и буквально раздавили находившиеся там орудия. Понятно, какое влияние оказал этот факт на моральное состояние пехотинцев. Началась так называемая танкобоязнь»42
.
Время шло. С каждым днем я чувствовал
27 октября меня отправили из Казани в Москву для продолжения лечения. Поезд пришел в столицу вечером 29 октября. Кругом выли сирены. Громкоговорители на перекрестках предупреждали:
«Граждане, воздушная тревога!»
– Не беспокойтесь, товарищ генерал, проскочим!
– сказал мне шофер Федор Седых.
Всю войну он был моим спутником, а часто и спасителем. Федор как-то подсознательно чувствовал опасность. Помню, раз в сумерках, когда мы на «виллисе» догоняли наступающие войска, он вдруг сказал:
– Товарищ командующий, давайте срежем поворот. Даю голову на отсечение, тут мины.
И когда мы снова выбрались на дорогу, на том участке, о котором говорил Седых, раздался взрыв - на воздух взлетела автомашина...
Наша машина быстро мчится по затемненным московским улицам. Где-то впереди, перед самым зданием кремлевской больницы, куда мы направлялись, вспыхнул огненный столб. В тот же миг я оказался на мостовой. Подбежал врач. Я увидел, как у него шевелились губы, но ничего не слышал. Контужен! Было обидно и досадно вновь выйти из строя.
В ту ночь на улицах и площадях столицы разорвалось немало вражеских бомб, не обошлось и без человеческих жертв. Бесстрашные москвичи - подростки, женщины - смело выходили на крыши зданий и домов, сбрасывали зажигательные бомбы.
Под утро меня отвезли в госпиталь Западного фронта, размещавшийся в здании Тимирязевской академии. Здесь во всем чувствовалось дыхание фронтовой жизни. Особый прилив энергии и бодрости мы, раненые, почувствовали, узнав, что 7 ноября на Красной площади состоялся парад войск и от имени Центрального Комитета партии выступил И. В. Сталин. Он сказал, обращаясь к участникам парада и ко всем советским воинам: «На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецко-фашистских захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков - Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!
Пусть осенит вас победоносное знамя Великого Ленина»43
.
Этот призыв дошел до сердца каждого воина, каждого советского человека и имел огромное мобилизующее значение.
Я начал добиваться приема в Ставке. 14 ноября меня принял маршал Б. М; Шапошников. На мою просьбу направить в войска Борис Михайлович ответил:
– А мы хотим вас послать в Горький за танками - английскими. Надо, чтобы вы с ними ознакомились, выяснили их тактико-технические данные. А затем решим, куда вас направить.
– Я готов. Но очень прошу направить поскорее на фронт. На другой день вместе с группой инженеров из Главного автобронетанкового управления мы осматривали в Горьком английские танки «валлентайн» и «матильда». Два дня провозились с ними, изучая моторную группу, боевое отделение, вооружение, механизмы, ходовую часть и броневую защиту.
Остановить врага!
15 ноября враг предпринял новое наступление на Москву._ На этот раз он обходил ее с севера, со стороны Калинина, нанося главный удар на Клин, а на юге - в направлении Тулы.
Утром 17 ноября меня вызвали из Горького в Ставку.
– Как здоровье?
– спросил Верховный Главнокомандующий.
– Готов к выполнению боевого задания.
– Хотите снова на фронт?
– Только об этом и думаю.
– Какой армией вы хотели бы командовать?
– Куда направите.
– Но однако?
– 5-й, поскольку я ее формировал и с ней воевал под Бородино и Можайском.
– Мы думаем вас направить в 30-ю, там сейчас сложная обстановка.
– Благодарю за доверие.
Сталин пожал мне руку и пожелал успехов.
Какова же была обстановка в те дни?
После неудачного октябрьского наступления на. Москву в генеральном штабе гитлеровцев и в штабах групп армий в начале ноября усиленно обсуждался вопрос: переходить к обороне или продолжать наступление? Главное командование вермахта, несомненно, встревожили неудачи октябрьского наступления. Некоторые фашистские генералы высказывались за оборону. Невзирая ни на что, Гитлер решил начать второе наступление на Москву. По-видимому, он руководствовался соображениями не столько военно-стратегического, сколько политического характера. Переход к обороне на подступах к советской столице, до которой, казалось, рукой подать, означал бы признание провала широко разрекламированного плана «молниеносной войны». Это подорвало бы политический престиж гитлеровской Германии, что, в свою очередь, грозило большими внутригосударственными и внешнеполитическими осложнениями. Гитлер требовал любой ценой взять Москву. Эту мысль он со всей решительностью высказал 13 ноября 1941 г. на совещании командующих группами армий в Орше. Его поддержали главнокомандующий сухопутными силами В. Браухич, начальник генерального штаба Ф. Гальдер и командующий группой армий «Центр» Ф. Бок. Очень заманчива была перспектива до наступления зимы войти в Кремль.
Для осуществления нового наступления немецко-фашистское командование дополнительно перебросило в состав группы армий «Центр» значительное количество танков и авиации с других направлений, произвело перегруппировку главных сил: 3-я танковая группа была выведена с калининского направления и сосредоточена рядом с 4-й танковой группой на волоколамско-клинском направлении - здесь было 14 дивизий (из них 7 танковых). 2-я танковая армия, имевшая 12 дивизий (в том числе 4 танковые), была усилена двумя армейскими корпусами и пополнена сотней танков, 4-я полевая армия, которой предстояло действовать против центра Западного фронта, имела 18 пехотных, 2 танковые, моторизованную и охранную дивизии, усиленные танками. Эти дивизии, потрепанные в октябрьских боях, спешно пополнялись. Армейские корпуса усиливались танками.
В результате перегруппировок и пополнений гитлеровское командование вновь получило значительное превосходство в танках и артиллерии на флангах Западного фронта. Например, на клинском направлении против 30-й армии, которая насчитывала всего 56 танков, 210 орудии и минометов, было сосредоточено до 300 танков и более 910 орудий и минометов противника. Таким образом, у неприятеля было в 5 - 6 раз больше танков и в 4,3 раза - артиллерии. На истринско-солнечногорском направлении гитлеровцы добились превосходства по танкам в 2,6 раза и по артиллерии в 1,3 раза44