Москва в решете
Шрифт:
Рюриков сердито закашлялся и сделал рукой характерный жест.
«ШПРОТИНА»
— Я ведь знала, что Настя приедет и могла отложить все дела, но в последний момент не отложила… Я очень виновата перед Настиной мамой, очень! — Полина Байкалова курила в салоне своей машины.
Когда в салоне стало нечем дышать от дыма, разговор плавно переместился в кафе «Голодный кот». Они сели за укромный столик в углу и заказали кофе.
— А не боитесь, что вас больше не пригласят на телевиденье? — Виталина с нескрываемым интересом смотрела на
— Мне восемьдесят пять, — хмыкнул Чупачупский. — Пригласят меня, не пригласят меня… Я, может, послезавтра умру!..
— То есть вам нечего терять! — хмыкнула Виталина.
— Как сказать, — пробормотал гипнолог. — Полина, пожалуйста имейте в виду, чем быстрее вы получите разрешение на сеанс гипноза с Потявиным, тем быстрее я что-либо узнаю о вашей Насте.
— Дадите мне потом интервью? — спросила Ирина Чупачупского.
— Дам, — гипнолог подозвал официанта и заказал бутылку дорогого шампанского. — Чем угостить королев?.. Почему же, очень хорошо, что все на диете. Ну, кто из вас не замужем, девчонки?..
— Тихое кафе, — вздохнула Виталина, оглядевшись. — Народу нет.
Гипнолог кашлянул.
— Знаете, Полина, — повернулся он к Байкаловой. — Вспомните, что у Насти было заметного, кроме её браслета, чтобы я акцентировал на этом внимание.
— Серебристый шнурок на шее, — подумав, сказала Байкалова. — Такой кручёный, но я, к сожалению, не знаю, во что она была одета в тот день.
— Вы то же самое припомните про Катю Жук и Дину Петригу, — гипнолог повернулся к Виталине.
— У Кати Жук были ярко-рыжие длинные кудри до пояса, а Дина была похожа на статуэтку, — подумав, ответила Виталина.
— А что было необычного в них?.. Ну, родинка, к примеру, шесть пальцев, хромота? — перечислил Чупачупский.
— У одной зелёные глаза с искрами, а у другой очень белые зубки, — Виталина улыбнулась.
— А еще?
— Дина исчезла в белой норковой курточке.
— Вот, это уже лучше! — Чупачупский закатил глаза. — Белых норковых курточек не так много, как белых зубок… А вам я, вряд ли смогу помочь, — Чупачупский повернулся к Ирине. — К сожалению, я не ясновидящий, но всё же, мне думается, едва ли вы найдёте своего сына на Биосайте. У этого вашего Термита слишком низкий ай-кью, и он, я так думаю, вряд ли выйдет в ближайшие десять лет в Интернет! Раб мелких страстей никогда ничего не добьётся в жизни, никогда… Но вы не переживайте, я уверен, уж телевизор-то он смотрит, и значит, скоро позвонит вам.
— Не звонил пока, — поёжилась Ирина, в кафе было очень холодно от кондиционированного воздуха.
— Сны хорошие? — помолчав, спросил гипнолог.
— Сны плохие, — Ирина покачала головой. — Тону в грязи!
Чупачупский пожевал губами и с трудом поднялся. В кафе был уютный полумрак и всего два посетителя, кроме них.
— Ира, — прошелестел гипнолог. — Садитесь в уголок и давайте вашу руку. Я попробую вернуть вас в январь.
— Подождите, — запротестовала Виталина. — Ирка, ты уверена?..
—
Когда она проснулась после хлопка и увидела, как удивлённо смотрит на неё Чупачупский, беззвучно раскрывая рот, то почувствовала, что вернулась из небытия.
— Ничего, — повторил гипнолог. — Странно, Ира, но вы ничего не помните. Это весьма странно! Вы помните боль от удара по голове, а затем вы очнулись в заброшенном доме рядом с какой-то… тёткой Фирой?!
Ирина кивнула и поднялась, прислушиваясь к себе.
— С Земфирой Козловой. Я, пожалуй, пойду… Простите, но я хочу побыть одна, — и, схватив со стола свою сумочку, Ирина выскользнула из кафе.
Увидев через дорогу красное «М», Ирина свернула к метро… Спустившись по длинному эскалатору вниз, она огляделась. Розовая рубашка с зелёными папоротниками какого-то толстого мужчины загораживала ей весь обзор и Ирина обогнала модника. Первый вагон поезда, куда она зашла отвратительно пах бомжами, один из них притулился на двойном сиденье у двери и дремал, опустив нечёсаную голову к коленям. Смуглый египетский мальчик с плаката над дверью снова напомнил Ирине о Яшке.
«Шоу Обмана» идёт в прайм-тайм уже неделю, почему же Термит не звонит ей, думала она. Или у него нет возможности смотреть телевизор, и что же тогда с Яшкой?.. Где он прячет ребёнка?..
Мальчик с плаката мечтательно смотрел на пирамиды Хеопса, Ирина сморгнула и отвернулась.
— Станция Крестьянская Застава! — объявил голос диктора, когда поезд притормозил.
Пассажиры вышли и Ирина встала, уступив место старушке с палкой. У ближней колонны стояла, широко расставив толстые ноги в растоптанных кедах, женщина-капуста, одетая специально для попрошайничества в метро, за ручку она держала упирающегося малыша… Ирина, проглотив комок, возникший в горле, позвала:
— Яшка!
Малыш повернулся и устало посмотрел на неё…
… это был её Яшка с чумазым осунувшимся личиком. Дверь взвыкнула и захлопнулась!.. Ирина, уронив сумочку, бросилась на неё, но поезд уже ехал к следующей станции, с каждой новой секундой набирая скорость.
— Остановите! Там мой сын Яшка! — закричала Ирина, ногтями пытаясь открыть дверь.
— Следующая станция Дубровская! — немного запоздало произнёс диктор.
Когда поезд притормозил на Дубровской, Ирина бросилась к поезду, который ехал в обратную сторону.
— Крестьянская застава! — бодро объявил диктор через минуту.
Ирина обежала всю станцию трижды, затем поехала наверх, оглядывая каждого попавшегося ей человека… Лишь через полчаса, снова вернувшись на станцию, Ирина увидела характерную, похожую на шпротину фигуру другой профессиональной нищей. Она шла, припадая на правую ногу и ела пирог, держа за руку упирающегося малыша… Малыш косолапо шёл и по-щенячьи жалобно подвывал.
— Не плачь, не плачь! — жуя, едва слышно бурчала «шпротина». — На, откуси.